114 
А когда утром открыл глаза, то летательных аппаратов и черноризцев не было и в помине. Может, мне померещилось от огромного напряжения? Такое случается. Когда человек на чем-то сильно зациклен, у него во время нервных срывов иногда бывают такие галлюцинации, что будь здоров. Хотя сразу бери его и запихивай в психушку.
У нас, в России, вопрос снятия стресса снимается очень просто: зашел в магазин, купил поллитры, выпил – и все дела. На следующий день ходишь здоровым и обновленным, словно бабка пошептала.
Но ежели тебе крайне приспичило полечиться нашим народным методом где-нибудь на арабском Востоке, а ты находишься в образе правоверного – вот тогда тебе точно приключится полный пердомонокль. Там крепче и забористей верблюжьей мочи ничего нельзя найти.
– Ну что, братва лихая, пора по домам? – сказал я, смачно зевая. – Зосима, у нас там пошамать чего-нибудь осталось?
– Найдем, – туманно ответил Зосима и начал рыться в изрядно отощавшем сидоре.
Во время наших совместных экспедиций он всегда был интендантом. А я – носильщиком. Иногда мне очень хотелось поменяться с ним «должностями», однако я лишь горестно вздыхал и продолжал тащить на своем горбу тяжелую ношу.
Но еще труднее мне приходилось, когда нам выпадала большая охотничья удача, и мы возвращались в деревню с добычей. В такие моменты я готов был прожить остаток жизни на одних консервах, лишь бы не горбатиться как крепостной.
Мы быстро перекусили, особо не присматриваясь, что там подал нам Зосима, и поторопились покинуть место ночлега. Нас снедало обычное нетерпение путешественников, которые после долгих скитаний уже видят вдалеке дым родного очага.
Удивительно, но нам почему-то стало здорово везти. Не прошли мы и двух километров, как на глухой лесной дороге нам попалась телега, запряженная двумя лошадками. Они мирно щипали травку на обочине, а на телеге мертвым сном спал мужичок, чем-то похожий на Зосиму, только помоложе и более щуплый.
– Ты знаешь его? – спросил я своего доброго друга, когда у нас прошел первый этап радостной эйфории по поводу столь знаменательного события.
Мы почему-то совсем не сомневались, что теперь до обжитых мест нам не придется топать на своих двоих.
Конечно же, Зосима знал хозяина лошадей. По-моему, он был знаком со всеми выпивохами в округе.
Едва мы появлялись возле пивной, как его наперебой приветствовали и стар, и млад. Не говоря уже о бродячих псах; наверное, они начинали умильно вилять хвостами, едва Машка выезжала на станционную площадь.
– Дык, это, конечно… Митроха, Митроха! – затормошил он дрыхнущего без задних ног мужичка. – Просыпайси.
Но тот лишь что-то промычал и отбрыкнулся ногой. Похоже, он думал, что его будит родная Дуська.
Причина столь глубокого, почти каталептического сна Митрохи, была, что называется, налицо – в телеге валялась пустая литровая бутылка какой-то местной водки. Ее не то что пить, но даже нюхать было нельзя. Иначе нос отпадет. Такой гадостью можно только клопов травить.
Мне надоели тщетные потуги Зосимы добудиться до сознания Митрохи и я рявкнул у него над ухом:
– Проснись, транда, нас обокрали!
– А! Что? Где? – Митроху подбросило вверх, словно пружиной.
Он бессмысленно таращился на нас и махал руками перед своей изрядно помятой физиономией, словно обрывая невидимые нити-паутинки «бабьего лета». Похоже, мужичок спросонку подумал, что его посетили похмельные черти.
– Митроха, это я, – выступил вперед Зосима. – Ты чего это размахался?
– Зосима? – Мельница в исполнении Митрохи враз прекратила работу, словно сломалась. – Ты как?… Куда мы?… Где я!?
Это уже был крик души.
Мужичок с ноготок, которому уже стукнуло никак не меньше шестидесяти, был в отчаянии. Наверное, Митроха никак не мог понять, как так случилось, что он проснулся не в своей кровати, а в глухом лесу, и почему его окружили незнакомые люди в грязной потрепанной одежде явно подозрительной наружности.
Естественно, не считая Зосимы.
Впрочем, Зосима вполне мог быть наводчиком какой-нибудь лесной банды. Такая мысль, конечно же, не преминула посетить забубенную головушку Митрохи, и он инстинктивно закрылся руками, словно его кто-то собирался бить.
Что только не покажется спьяну…
– Эй, дядя, протри глаза! – сказал я резким тоном. – Здесь все свои. Мы народ мирный. Ты в район нас подбросишь?
– К-конечно…
– Вот и ладушки. Сели, братцы, и поехали, – подал я команду.
114 
