очень нудно 
79 
Но потом мне надоело побираться, а также ждать милостей от Зосимы, который все ленился заколотить бражку, и я завел себе личный погребок. На этом наши отношения с Идиомычем и закончились.
– Не-а, – отрицательно мотнул головой Зосима. – Не пойду. Надо подумать…
С этими словами Зосима натянул на ноги свои утюги и вышел на улицу. Я проводил его до калитки, а потом долго смотрел ему вслед. (Долго – это минуты две, пока Зосима не скрылся за поворотом).
Куда и девалась его по-особенному легкая и мягкая охотничья походка. Зосима брел, как столетний старец, едва переставляя ноги. Вся его согбенная фигура выражала отчаяние.
А может, и вправду нам всем придет быстрый кырдык? Ну нет, я так не согласен! Вот ей болт, этой нечистой силе! Нужно срочно найти место, откуда она выползает. И залить его хлоркой вместе с известью. От этой гадости сам нечистый будет чихать и плакать.
Одевшись, я пошел по дачникам. Мне хотелось добыть побольше информации о событиях прошлой ночи.
Оказалось, что ночное представление призраков видели не все. И самое интересное – светящихся амеб наблюдали только очень впечатлительные.
Народ был в шоке. Кое-кто уже засобирался покинуть Близозерье и паковал вещи. Я их не осуждал; сам такой. Было бы куда ехать… Еще один ночной «концерт» такого плана – и все мои представления о мироздании рухнут. Точно придется уйти в пустынь, грехи замаливать. А их у меня, ох, сколько накопилось…
Наконец я дошел и до избы Идиомыча. Зайти к нему или не стоит беспокоить ТАКОГО человека по пустякам?
А, зайду. Что мне терять? Вдруг у бывшего ученого информация о ночном происшествии более толковая. А то до сих пор я слышал только «охи» и «ахи» совсем сбрендивших дачников.
Я осторожно постучал. В ответ тишина. Неужели Идиомыч опять где-то шастает? Вполне возможно. Я постучал громче – так сказать, на посошок. Объявится Идиомыч – хорошо, нет – ну и ладно.
– Входите, открыто, – вдруг раздался глуховатый голос.
Он звучал не из-за двери, а откуда-то сбоку. Я повернул голову и понял, что голос вылетел из открытой форточки.
Я вошел. До этого я еще ни разу не посещал жилище Идиомыча. Обычно водку он давал нам с порога.
Его изба была совсем небольшой, раза в два меньше, чем моя. Ну просто монашеская келья.
Красный угол занимали иконы. Много икон. Притом все старинные; даже древние – это я определил сразу.
У Каролины одно время было хобби – собирать разное старье, в том числе и иконы. К нам приходили эксперты и оценщики антиквариата, и в процессе их переговоров с женой я кое-что намотал себе на ус. Теперь я и сам с достаточной точностью могу определить и «школу», из которой вышел иконописец, намалевавший икону, и время ее изготовления.
Я всегда придерживался мнения, что лишние знания за плечами не носить…
Остальные стены были увешаны связками лекарственных, как я понял, трав и корешков. Из мебели в избе находились деревенская металлическая кровать – та самая, с медными шишечками, которую когда-то в кино показывали, стол, деревянная скамейка, табурет и вешалка из художественно обработанных корневищ.
Русская печь была аккуратно побелена, на полу лежал домотканый полосатый коврик, а в углу, возле двери, стояла деревянная кадушка с водой для питья, и висел на гвозде ковшик с длинной резной ручкой.
Ничего особенного, обычная обстановка деревенской избы; ну может, не двадцать первого века, а где-то начала двадцатого. Кстати, и в нынешние времена есть любители посконной старины, которые обустраивают свои жилища по древним канонам.
И только одна деталь буквально выпирала из общего деревенского колорита. Слева, рядом с печью, в достаточно обширном закутке, стоял лабораторный стол со всякими там колбочками, пузырьками, спиртовками, змеевиками, небольшой муфельной печкой, флаконами с химикалиями и прочей дребеденью. А над столом была прибита полка, на которой теснились технические справочники.
Что ни говори, а настоящий ученый и в отшельничестве остается ученым. Для таких людей, как Идиомыч, занятие наукой – неизлечимая болезнь.
– Здравствуйте! – сказал я и вежливо поклонился. – Меня зовут Иво… если вы забыли. Как ваше здоровье?
Идиомыч любил церемонии, это я точно знал. По его недоуменному взгляду я понял, что он и впрямь меня не помнит, хотя мы и виделись несколько раз. Но это было два года назад, а с той поры много воды утекло. Мало ли кто перед нашими глазами мелькает…
79 
