10 
«Леди Чарлз» и держалась необычно — с достоинством, естественно присущим мужчине. Шаг у нее был широкий, целеустремленный, плечи расправлены, голова гордо вскинута. Син нашел это неожиданно волнующим и пожалел, что мужской наряд надевался, конечно же, только по случаю грабежа на большой дороге. Платье вряд ли могло быть этой странной женщине к лицу.
Однако он ошибся, решив, что «леди Чарлз» отправилась наверх переодеваться, — она вернулась все в том же виде.
— Так что, мой юный друг? — спросил он, когда сестры проходили мимо него на кухню. — Теперь вы наверняка знаете, что я не замышляю дурного.
— Я знаю наверняка только одно, — ответила разбойница, останавливаясь. — Что связанный вы не опасны.
— Иными словами, вы меня боитесь.
— Ничуть! — тотчас отрезала она, упирая руки в бока. — Я неглуп, вот и все.
Син решил, что она просто чудо.
— Где же справедливость? — мягко осведомился он. — Я не совершил ничего плохого.
— Но собирались совершить, — усмехнулась девушка. — Помогать разбойникам с большой дороги! Без сомнения, это запятнало бы вашу честь.
— Прошу извинить. — Син усмехнулся тем же манером. — Я не сообразил, что вам нравится пеньковый ошейник. Постараюсь обеспечить его вам при первой же возможности.
— Знаю. Как раз поэтому вы и лежите здесь враскорячку!
Син не без труда удержался от смеха: пикировка с «леди Чарлз» была лучшим развлечением за последние месяцы.
— Кстати, почему я связан таким манером? Мой юный друг, вы ведь не из тех, кто любит пошалить с другим мужчиной, когда тот совершенно беспомощен?
Разбойница вскочила, словно ужаленная, щеки ее вспыхнули малиновым румянцем. Это разом преобразила ее в девушку, юную, невинную и отчаянна пристыженную. Такая метаморфоза была на редкость возбуждающей — в буквальном смысле этого слова, что было весьма некстати в столь откровенной позе, как у него.
Верити, уже скрывшаяся на кухне, выбрала именно этот момент, чтобы вернуться. При виде обозначившейся выпуклости на брюках Сина брови ее взлетели вверх, но она воздержалась от комментариев.
— Этот человек прав, Чес. Он ничем не заслужил подобного обращения и имеет полное право поужинать с нами.
— Не делай этого! — крикнула «леди Чарлз», но Верити уже рассекала веревки захваченным с кухни ножом.
Син не замедлил усесться и начал растирать онемевшие запястья.
— Дорогой сэр Чарлз, — начал он, в восторге от того, что находится в равнозначной позиции для пикировки, — хотя я глубоко ценю добросердечие вашей сестры, хочется заметить, что ваши домашние уж слишком своевольничают. Хозяину дома надлежит держать их в подчинении.
— С помощью хлыста, разумеется? — спросила девушка сквозь зубы.
— Неужто ваша сестрица так строптива? — Син повернулся к Верити и подмигнул ей.
— Перестаньте, милорд! — воскликнула та, кусая губы, чтобы не расхохотаться. — Перестаньте, иначе снова окажетесь связанным! Я лично вас свяжу.
Вскинув руки в знак полной капитуляции, он последовал за сестрами на вкусно пахнущую кухню. Интересно, думал он, кто первый обмолвится и назовет ее настоящим именем? И каким оно окажется? Шарлотта? Нет, это совершенно не подходит, решил он, украдкой оглядев каменное лицо девушки. Лучше уж «Чарлз»! Он так и будет мысленно называть ее для краткости.
Увидев Сина на свободе, няня расцвела и попыталась усадить его во главе стола.
— Нет-нет! — воспротивился он. — Это место хозяина дома, главы семьи, и никто, кроме нашего дорогого Чарлза, не имеет права его занимать. — Он озарил всю честную компанию улыбкой. — Можно узнать, за чьим столом я имею честь ужинать?
— Нельзя! — отрезала Чарлз садясь. — Скажите спасибо, что вообще ужинаете.
— Что за изысканные яства! — воскликнул Син, когда няня водрузила на стол кастрюлю с тушеным кроликом.
Комплимент заставил старушку расплыться в улыбке, но Чарлз нахмурилась, усмотрев в нем издевку.
— Ах, как приятно кормить мужчин! — высказалась няня.
— Но как много нужно варить для прожорливого юнца, — добавил Син, глядя на Чарлз.
— Я вам не юнец! — огрызнулась та.
— Не могу же я называть вас зрелым мужчиной, — сокрушенно заметил Син, — если у вас на щеках нет и следа щетины!
— Позвольте предложить вам, милорд, — вмешалась Верити и наполнила его тарелку. — Картошки? Хлеба?
Она так хлопотала, что он решил прекратить поддразнивания, по крайней мере до конца трапезы.
10 
