очень нудно 
40 
— Вы, мой юный друг? — Син приподнял бровь. — К чему так усложнять дело?
Честити вернулась с небес на землю.
— Супругой, разумеется, будет Верити. Нам ведь не обязательно прятать ее от глаз. От ребенка, однако, придется избавиться.
— Что?! — хором воскликнули сестры.
— Не в буквальном смысле, — засмеялся Син, довольный своей выходкой. — Просто от кареты до комнат будем носить его в саквояже. Очень надеюсь, что юный Уильям пойдет нам навстречу и не станет поднимать шум. Ну а в противном случае… у офицеров тоже бывают дети.
— А я? — настаивала Честити, нелепо обиженная тем, что для нее не нашлось места в этой идиллической картине.
— Вам, мой юный друг, все-таки придется побыть грумом.
— И ехать на козлах с Хоскинзом?
— Нет-нет. Не то чтобы я не поручился за его норов, но козлы открыты для всеобщего обозрения.
— Я не совсем понимаю, как попаду в Мейденхед, — вмешалась Верити. — Сэр, я ведь не просто бегу куда глаза глядят — я еду к своему нареченному!
— Ну и чудесно. Вот только самый короткий путь сильнее всего охраняется. Как бы мы ни переодевались, вы не сможете подобраться к своему майору незамеченной. Я один нанесу ему визит и объясню, как обстоят дела и где вас можно найти.
— Отличный план! — обрадовалась молодая женщина.
— Я тоже так думаю, — без ложной скромности признал Син. — Итак, я сменю платье на форму — можете мне поверить, с величайшим удовольствием, — вы облачитесь в другое из купленных нами платьев, Чарлз наденет одежду Гарри. Его езду в карете мы никому не будем объяснять.
Обдумывая этот оригинальный план, Честити, однако, заметила в нем изъян.
— Да, но как мы осуществим смену ролей? Не можем же мы снять комнаты в одном виде, а выехать — в другом!
— Ах, мой юный друг! — восхитился Син. — С таким вниманием ко всем деталям вам прямая дорога в интенданты! В самом деле, в гостинице переодеться нельзя, у дороги тем более — кого-нибудь обязательно понесет мимо.
— Остается проделать это на ходу, прямо в карете… — предположила девушка, размышляя вслух. — На первой же остановке, пока будут менять лошадей, мы достанем нужный багаж — в этом ведь нет ничего особенного. По дороге мы все переоденемся за задернутыми занавесками и не станем их поднимать даже на станции. Хоскинз разговорится с конюхами о том, что его хозяева, офицер с женой, так спешат к своей родне, что не имеют времени на отдых и вынуждены дремать на ходу. Как выедем, откроем окна — и дело сделано!
— Превосходно! — воскликнул Син со смехом. — Шалунья со своим юным любовником и подозрительная кормилица с ребенком просто исчезнут с лица земли. На столь оживленных дорогах Генри Ужасному придется долго разбираться, что к чему, возможно, даже несколько дней. Вы изобретательны, юный Чарлз! Если все-таки задумаетесь об армейской карьере, охотно приму вас под свое начало.
Что может быть глупее, подумала Честити, чем просиять от гордости в ответ на столь несообразное предложение? К тому же в ее плане тоже был изрядный огрех: ей предстояло переодеться на глазах у Сина, в тесноте кареты. Впрочем, почему бы не надеть костюм грума прямо на свою одежду? Это будет даже кстати, потому что придаст ей массивности.
Теперь, когда план был утвержден, взгляд девушки снова потянулся к «Газетт», которая мирно покоилась на сиденье рядом. Можно было подвинуться и сесть на нее, но за разговором Син как будто забыл о газете, а ерзанье могло снова привлечь к ней его внимание.
В Нортоне, на очередной станции, план был воплощен в жизнь. Син сам объяснил все Хоскинзу, но Честити в качестве грума пришлось управляться с багажом на пару с кучером, и тот воспользовался этим, чтобы высказаться:
— Уж не знаю, парень, что ты затеял, но если по твоей вине хозяину придется туго, я сверну твою тощую шею!
— Почему мою? — запротестовала девушка. — Командует-то он!
— Потому что, если б не твои козни, мастер Син сейчас мирно отдыхал бы в Эбби.
— Лорд Син не ребенок и в няньках не нуждается! — вспылила она.
— Не нуждался — пока прошлым летом чуть не откинул копыта! Страшно подумать, что с вами сделают Маллорены, если лихорадка вернется. А маркиз, вот чтоб мне пропасть, уже переворачивает небо и землю в поисках брата.
За резкостями они успели достать из багажного ящика саквояж Сина, сверток с другим платьем и узел с одеждой Гарри. Когда все это перекочевало в карету, Хоскинз напоследок пронзил девушку злобным взглядом и отправился на конюшню заводить себе приятелей. Сама она вернулась на свое место и углубилась в размышления об услышанном. Лишь когда карета двинулась дальше, она сообразила, что так и не избавилась от газеты.
40 
