18 
Она по-прежнему выглядела смущенной. Противоречивые мысли метались в ее голове.
– Я…
– Переполох в раю? – прогремел насмешливый голос, который с каждым часом становился все привычнее.
Энни, вздрогнув, повернулась навстречу Руфусу, который спускался по лестнице.
Сегодня, одетый в черную шелковую рубашку и черные джинсы, он казался выше, нежели обычно. Его длинные, темные волосы ниспадали непокорными прядями. Даже глаза казались черными.
Утром Энни видела его только мельком: он зашел за Джессикой, чтобы пригласить дочку за шахматную доску. Она поняла, что теперь смотрит на него по-другому, догадываясь, чем был для него брак с Джоанной. Надменность, несомненно, была свойственна ему от природы, и можно было только предполагать, какому удару, без сомнения, подверглась его гордость, когда ему стало известно, что Энтони был первым возлюбленным Джоанны!..
Когда он подошел к ним, его глаза задержались на ней. Одна бровь приподнялась в молчаливом вопросе. Ответить на него Энни никогда бы не смогла. Ей вовсе не хотелось знать то, что ей известно про его жену. Это знание делало Руфуса уязвимым: прежде она бы ни за что не стала так думать о нем. Взгляд Руфуса, когда он повернулся к брату, принял жесткое выражение.
– Ты опоздал родиться на век, Энтони, – резким, пренебрежительным тоном произнес он. – Ты пользуешься популярностью среди прислуги женского пола… не в обиду будь вам сказано, Энни, – добавил он полунасмешливым-полуизвиняющимся тоном, а потом, обернувшись, посмотрел на Энтони своими черными, холодными глазами. – Это было более понятно сто лет назад… хотя не более допустимо!
Энтони отпустил руку Энни, как только брат произнес первые слова. Его щеки залились краской.
– Во всяком случае, я по достоинству оцениваю красивую женщину!
Руфуса не затронуло откровенное оскорбление, прозвучавшее в словах брата.
– Ты уже помолвлен с красивой женщиной, – сказал он. – Полагаю, что в будущем ты будешь держаться возле нее. – И, взяв Энни за руку, добавил: – И оставь в покое таких наивных девушек, как Энни!
Она чувствовала себя добычей, из-за которой грызутся два в равной мере решительно настроенных пса! Кроме того, ей не нравилось, что Руфус, когда это ему удобно, обращался с ней точно с девочкой…
– При столь коротком знакомстве делать насчет меня такое предположение довольно смело, – ответила она ему тихо, но уверенно, освобождаясь от его руки и прямо глядя ему в глаза.
– Желаете сказать, что вы не невинны?
Складывалось впечатление, что они были единственными людьми, кто стоял здесь. И их взгляды скрестились в немом поединке.
Не такая уж она и невинная. В прошлом у нее были молодые люди. Однако то, что подразумевает Руфус…
– Энтони, дорогой. – Давина Адамс сошла по лестнице за их спинами – высокая, тонкая и гибкая блондинка двадцати восьми лет, и красивая, как ранее отметил Руфус. – Головная боль прошла. – Она одарила жениха улыбкой. Ее большие голубые глаза, казалось, напряженно рассматривали собравшуюся внизу, у лестницы, троицу… затем в них появилась рассеянность. – Не съездить ли нам в город? Заодно бы и пообедали, – беспечно продолжала она. – Руфус, Энни. – Она поздоровалась с ними уже после того, как обратилась с вопросом к своему суженому.
– Прекрасно, – легко согласился Энтони. – Простите нас, – небрежно бросил он Энни и Руфусу. Давина, когда они выходили из дома, взяла его под руку.
– Когда Давина говорит «прыгай», он прыгает, – медленно протянул в наступившей после их ухода тишине Руфус.
Энни хмуро взглянула на него. Что стоит за его словами?
– Однако она очень красива, – добавил Руфус.
– Да, – без всякого выражения согласилась Энни.
– И богата.
– Да…
– Таковы жизненные обстоятельства, Энни. – Руфус пожал плечами. – Мой брат истратил большую часть своего наследства, а у него дорогостоящие привычки. Ну что ж. Давина весьма состоятельная молодая женщина.
– Мне можно отправиться к Джессике? Уверена, у вас есть дела.
– Конечно, – кивнул Руфус, по-прежнему напряженно глядя на нее. – Вероятно, я приглашу вас на ланч. Вдвоем. По просьбе Джессики, – добавил он, точно ощутил неким чувством отказ, который был готов сорваться с ее языка.
Она и на самом деле хотела отказать, потому что не считала нужным тратить на общение с Руфусом Даймондом времени больше, чем нужно. Однако упоминание имени Джессики напомнило ей, ради чего, собственно, она здесь.
18 
