19 
– Ладно, – сказал Мазур. – Благодарю за службу. Будь с утречка в пределах досягаемости...
– А где ж я обычно бываю?
– Ладно, – повторил Мазур. – Сказал же, хвалю.
Патрикеич понизил голос, машинально оглянулся на ярко освещенную вывеску милицейского здания:
– А как насчет известного предприятия? Мы ж людям точные сроки назначили...
– Назначили – выполним, – сказал Мазур так же тихо. – Не отменять же серьезное дело из-за дурацких сюрпризов, нам нужно репутацию зарабатывать, слово держать... Так и скажи, если начнут беспокоиться. Пока.
Он отвернулся, сел за руль, не глядя на Атамана, распорядился негромко:
– В общем, завтра же, как только позволит время, навестим клеветника, так что предупреди ребят...
– Понял, – сказал Атаман и полез из машины.
Когда он захлопнул за собой дверцу, Мазур включил мотор.
– Кирилл... – жалобным голосом пролепетала Нина с заднего сиденья.
– Молчать, – сказал Мазур. – Дома поговорим...
Он и в самом деле старательно молчал до самого дома, а чтобы исключить всякие разговоры, гнал машину по ночным улицам, словно на Формулу-1 торопился – как бы без него не начали. Но, разумеется, обошлось без инцидентов – не те люди его учили старательно водить почти все, что движется на воде, в небесах и на море... Во время лихой гонки Нина, понятное дело, молчала, опасаясь язык прикусить на вираже...
Вошли в квартиру. Он опять-таки не удостоил жену и взглядом, первым делом прошел к телефону и просмотрел звонки. Сказал громко:
– Интересно...
– Что такое? – откликнулась Нина достаточно нейтральным голосом.
– Самарин названивал, – сказал Мазур. – Шесть раз. Сие неспроста.
– Это который Лаврик?
– Кому Лаврик, а кому и убеленный сединами адмирал... – проворчал Мазур. – Клички имеют хождение исключительно в кругу...
В этот момент телефон вновь разразился нежной трелью, позаимствованной у кого-то из классиков. Поперхнувшись на полуслове, Мазур снял трубку и, не дожидаясь реакции собеседника, сказал:
– Здорово, Лаврик.
– Кому Лаврик, а кому и убеленный сединами адмирал, – чуть сварливо откликнулся Лаврик.
Совпадение фраз было столь мистическим, что Мазур примолк. Лаврик продолжал еще сварливее:
– Ты где болтаешься?
– Да так, – сказал Мазур. – Личное время, гвардия отдыхает... Ты где?
– В Москве я, в Москве. Надо увидеться и перемолвиться.
– Сейчас?
– Ну, не настолько все срочно... Завтра, во второй половине дня я тебе отзвоню. Идет?
– Идет, – сказал Мазур. – Стряслось что?
– У меня-то ничего...
– А у кого и что? – насторожился Мазур.
– Да ни у кого и ничего. Так, фигура речи... Ладно. Я завтра звякну, и определимся. Бывай.
Запищали гудки. Брякнув трубку на рычажок, Мазур покрутил головой:
– Странно...
– Что именно?
– Держится он как-то странно. А это мне не нравится. Уж я-то его сто лет знаю.
– А он, собственно, кто?
Не поворачиваясь к ней, Мазур сказал тихо, задумчиво:
– Самый опасный человек из всех, кого я знал. А знал я опасных предостаточно... – услышав тонкое стеклянное звяканье, он резко обернулся: – Эй! Эт-то что?
– Да ничего особенного, – сказала Нина, усаживаясь в кресло с полным бокалом вина. – Я ж не за рулем вроде бы? Чуточку нервы успокоить, и все...
Нависнув над ней, Мазур сказал мечтательно:
– Ох, я б тебе нервы успокоил...
– Бить будешь? – осведомилась Нина, глядя снизу вверх без особого страха.
– Размечталась... – сказал Мазур сердито. – Нет у меня привычки бить женщин. Убивать приходилось, что было, то было. А вот бить не приучен...
– Повезло мне, – сказала Нина, осушив бокал наполовину.
– Несказанно повезло, – сказал Мазур серьезно, допить бокал не воспрепятствовал, но бутылку отставил подальше. – Другой бы на моем месте тебя отправил на поиски пятого угла... Знаешь, что меня больше всего убивает? Отнюдь не сегодняшний инцидент. По большому счету, пустяки. Даже если менты и начнут предпринимать... телодвижения, нажму на нужные кнопочки и все быстренько заглушим, не вопрос... Меня другое удручает. Ты не ухмыляйся, я серьезно говорю. А удручает меня то, что все происшедшее носит черты самого дурного штампа. Молодая и очаровательная супруга серьезного человека от безделья дурью мается, от скуки на стену лезет, к рулетке липнет, за руль садится поддавшей, машины бьет, в истории влипает... – Он склонился над молодой женой, отнюдь не шутейно взял за подбородок и вздернул голову вверх. – Надеюсь, кроме э т о г о, у тебя за душой ничего нет?
19 
