81 
Майор резко свернул вправо, Мазур последовал его примеру, и они быстрым шагом отошли метров на двести от древнего города. Остановились на краю круглого склона. Вид отсюда открывался великолепный. Обрыв тянулся не менее километра, постепенно переходя в зеленую равнину, справа были горы и слева горы, а впереди, еще километрах в полутора, текла извилистая речушка, рощицы кудрявых деревьев и заросли кустарника окружали з а в е д е н и е – десятка три домов, старательно стилизованных под классические хижины здешних племен (оборудованные внутри всеми возможными удобствами и обставленные не хуже номера в европейском дорогом отеле). Круглые дома, высокие конусообразные крыши, покрытые пластиковой имитацией широких листьев... С такого расстояния никаких следов цивилизации и не усмотришь. Можно подумать, самая настоящая деревня то ли балубе, то ли фусу. Накатанные джипами колеи, вертолетная площадка...
– Посмотрите наверх, – сказал майор.
Вообще-то он держался хотя и чуточку натянуто, но все же довольно вежливо, если Мазур и вызывал у него определенную неприязнь, старался этого не выдать. Понять его, в принципе, можно: будь Мазур на его месте, командиром роты спецназа, оцепившей развалины в преддверии визита президента, и заявись к нему этакий вот, совершенно незнакомый столичный хлыщ, консультант хренов из президентской службы безопасности, да еще с кожей другого, не к о р е н н о г о цвета – Мазур, ручаться можно, чувствовал бы себя как минимум неуютно. Подобные визиты могут привести к мысли, что тебе, хотя ты и особо проверенный командир роты, все же не доверяют до конца, сомневаются в твоих профессиональных качествах, раз из столицы нагрянул контролер...
А потому Мазур старался держаться предельно корректно и вежливо, без единого намека на то, что он наделен полномочиями проверять и контролировать. Хотя те бумаги, которыми его снабдили и которые майор, разумеется, проштудировал усердно, именно этот смысл и заключали...
– Мы здесь десантировались три дня назад, – сказал майор тем же ровным тоном, на безукоризненном английском. – С того момента Киримайо полностью взят под контроль. Город тщательно обыскали, он сразу же был оцеплен. Видите часовых наверху?
Мазур всмотрелся. Наверху, на гребне стены и плоских крышах зданий и в самом деле маячили в бдительных позах люди с автоматическими винтовками. Со своего места он мог насчитать не менее десяти, но наверняка их там было гораздо больше.
– Круглосуточные патрули, – продолжал майор. – Ночью мы их удваиваем. У нас есть четыре прибора ночного видения, снабженные к тому же детекторами.
– Движения или тепловыми?
– Тепловыми. Любое перемещение достаточно крупного по массе объекта не пройдет незамеченным.
Медленно продвигаясь к городу, они прошли мимо часового – он выглядел орлом, стоял, как на старом советском плакате «Граница на замке», расставив ноги, держа перед собой английскую автоматическую винтовку, не отводя глаз от равнины. Крепкий верзила с племенными насечками на щеках – их, насколько Мазур помнил, делают в двенадцатилетнем возрасте, когда мальчика официально посвящают в мужчину.
У самого майора таких насечек не было. Мазур спросил:
– У вас в роте много фусу?
– Примерно три четверти личного состава, – четко ответил майор. Поднял брови: – Вы в этом разбираетесь?
– Давненько, – сказал Мазур. – Я тут не впервые.
Майор поторопился добавить:
– Все эти трайбалистские штучки – в далеком прошлом. Всякий гражданин республики пользуется дарованными ему конституцией правами независимо от племенного происхождения. С пережитками мы боремся всерьез...
– Вы в Англии учились? – спросил Мазур.
– В Сандхерсте.
– Неплохо... – сказал Мазур тем же нейтральным тоном. – А можно узнать, вы из деревни или из города?
– Я – городской, из Кисунаяре.
Отец – работник министерства транспорта... А почему вы спрашиваете?
– Горожане посреди дикой природы порой чувствуют себя далеко не так х в а т к о, как деревенские...
– А вы, простите? – поинтересовался майор с хорошо скрытой иронией.
– Горожанин, – со вздохом признался Мазур. – Но меня кое-чему учили долго и старательно, да и опыт есть...
– Представьте себе, у меня тоже. Англичане дают спецназу отличную подготовку...
– Не сомневаюсь, – серьезно сказал Мазур.
Самое смешное, он чувствовал себя в некоторых вопросах гораздо компетентнее этого подтянутого вояки в безупречном мундире, пахнущего хорошим дезодорантом, хорошей туалетной водой, хорошим трубочным табаком. Горожанин, причем потомственный. И старые племенные обычаи для него, ручаться можно, не более чем пережиток колонизаторского прошлого, символ отсталости, с которым следует бороться. И вряд ли майор хорошо знает н ю а н с ы, с которыми Мазур-то как раз знаком гораздо лучше – поскольку двадцать лет назад никакой такой борьбы с «трайбализмом» еще не велось...
81 
