28 
– Почему же он в таком случае прапорщик, а не, скажем, майор?
Зорич досадливо поморщился:
– У многих есть свои комплексы, пунктики и бзики. В том числе и у прапорщика Шибко, который желает непременно оставаться прапорщиком. А поскольку он ценный работник, приходится скрепя сердце допускать небольшие отклонения от уставов, не вредящие общему делу. Вот такое исчерпывающее объяснение… но дисциплина остается дисциплиной, вам ясно?
– Так точно.
– Думаю, не стоит вас более задерживать?
– Можно еще один вопрос? – решился Кирьянов. – Как раз служебного плана. Вы так и не сказали ни слова… Должны же быть какие-то тренировки, инструктаж, освоение новой техники…
– Вот видите, вы сразу показали себя толковым служакой, – усмехнулся штандарт-полковник. – Но, простите, вынужден вас разочаровать. Инструктажей и тренировок не будет вплоть до начала очередной… акции. Потому что мы с вами все же не дворники, а скорее именно пожарные. Здесь есть своя специфика… Любые предварительные тренировки и инструктажи бессмысленны, потому что мы попросту не знаем, чем конкретно в следующий раз придется заниматься. То, чем нам придется заниматься, еще не случилось, и где именно нечто, требующее нашего вмешательства, произойдет, никто не знает. В данном случае аналогия с пожарной частью полная. Мы не знаем, где, когда, что и с кем должно произойти. А в этих условиях, как легко догадаться, любые инструктажи с тренировками совершенно бессмысленны. Какой смысл тренировать вас для действий в кратере действующего вулкана, если работать неожиданно придется на планете, где вулканов нет вообще, а температура не поднимается выше минус пятидесяти? То-то…
Глава шестая
Вперед, звездорубы!
Бывший подполковник пожарной службы, а ныне обер-поручик галактического воинства К. С. Кирьянов выматерился про себя от души, когда нога в очередной раз соскользнула с тонкого корня, и он ухнул с головой, по самую макушку прозрачного шлема, и тяжелая зеленая жижа сомкнулась над ним, скрыв небо и солнце. Он шлепнулся на четвереньки в жидком и липком мраке, сорвавшаяся с плеча пушка, похоже, по самый казенник утонула в густом иле, копившемся на дне, очень может быть, с начала здешних времен.
Но эта досадная случайность не могла повредить ни ему, ни пушке – скафандр был полностью герметичным, а пушка не имела ни единого отверстия, через которое внутрь могли бы попасть ил и жижа (Кирьянов понятия не имел, на каком принципе эта штука работала, да и не стремился узнать). Не было оснований не то что для паники, но и для самого легонького беспокойства…
Он попросту вырвал из липкой субстанции правую руку, коснулся тумблера на поясе и повернул его особенным образом. Исправно сработал антиграв, невидимая сила неспешно и неуклонно, бережно и плавно выпрямила тело, и галактический пожарный в серебристом скафандре, с которого медленно сползали струйки зеленого месива, вновь утвердился в гордой позе: по пояс в болоте, пушка наизготовку. Конечно, на самом деле эта хреновина носила какое-то сложное название, заковыристое, ученое, казенное, но старослужащие ему уже объяснили, что нет смысла насиловать мозги, запоминая название очередной прибамбасины, с которой, очень может быть, больше никогда не придется работать. Проще именовать всякую стрелялку, с какой имеешь дело, пушкой, прибор – ящиком, а транспортное средство – телегой…
Он сконфуженно огляделся. Нет, его падение ровным счетом ничем не помешало и не напортило. Дело житейское, с кем не бывает… Справа и слева от него, кто по пояс в болоте, кто по грудь, далеко растянулись шеренгой остальные шестеро, как и он, наглухо затянутые в серебристые скафандры, с угольно-черными снаружи и совершенно прозрачными изнутри шлемами – ну, чудо конструкторской мысли, понятно, автономное жизнеобеспечение работает, пока существует местное солнышко, можно гулять в кратере вулкана, эпицентре атомного взрыва, кислород и пища попросту берется откуда-то, появляясь внутри скафандра, а «отходы жизнедеятельности» столь же волшебным образом улетучиваются по мере появления, так что писай себе и какай прямо в серебристые штаны, сколько влезет…
Ага!
Прямо перед ним возникло в воздухе слабо светящееся зеленое кольцо, и по бокам шлема, напротив ушей, раздался непонятный механический писк.
Мгновенно собравшись, Кирьянов быстренько проделал необходимые манипуляции – уже автоматически, наработанно. Одна рука, левая, метнулась к поясу, пальцы пробежались по тумблерам, а правая перебросила из-за спины пушку. Он направил раструб на поверхность болота, под углом в сорок пять градусов, указательный палец нажал на дугообразный выступ.
28 
