89 
На следующий день в полдень Берсеньев пригласил всех в здание, расположенное в центре города, — белую красивую постройку, напоминающую по форме сахарную голову. Все собрались в обширном зале с блестящими зеркальными стенами и высоким куполообразным потолком. Слово взял Берсеньев.
— Господа… — сказал он и сейчас же поправился: — Друзья! Теперь, когда наши «анадырцы» с нами, мы должны совместно обсудить, что нам делать дальше с нашим открытием.
Арнаутов вздрогнул и переглянулся с Майгиным. Майгин подмигнул ему.
— Я и большая часть здесь присутствующих, — продолжал Берсеньев, — убеждены, что мы находимся на звездном или межпланетном корабле, залетевшем на Землю несколько веков назад из мирового пространства.
— Это еще следует доказать, Клавдий Владимирович, — сказал негромко Венберг.
— Да, — согласился Берсеньев. — Прямых доказательств тому у нас нет, но многое, что мы здесь видим, не допускает другого объяснения. Впрочем, гораздо лучше меня осведомлен в этом наш новый товарищ, господин Арнаутов. Может быть, вы выступите, Константин Платонович?
Арнаутов встал и заговорил, глядя на Венберга исподлобья:
— Некоторые из вас, господа, знают, что я являюсь приверженцем идей Циолковского, создавшего теорию ракетного движения. Это единственный вид движения, способный преодолеть земное тяготение и сделать в конце концов реальностью мечту человечества о межпланетных полетах…
— Первый, кто публично высказал эту идею, по-моему, был не Циолковский, а знаменитый французский писатель и дуэлянт Сирано де Бержерак, — насмешливо заметил Венберг. — Правда, его книга «Иной свет, или Империи Луны» была всего лишь шуткой остроумного человека. Французы очень ценят юмор…
— Да, Григорий Николаевич, в эпоху Людовика Четырнадцатого это звучало как шутка, но в наши дни, когда весь ученый мир взбудоражила новая механика Эйнштейна, когда даже политические деятели, например, известный марксист Ленин, пишут о новой физике как о «снимке с гигантски быстрых реальных движений», идея ракетного движения сама становится реальностью… Так вот… как изобретатель ракетных летательных снарядов я здесь тщательно присматривался к механизмам в донной части этого подземного феномена и утвердился в мысли, что передо мной не что иное, как гигантские ракетные камеры… — Арнаутов умолк, пытаясь найти какое-то сравнение, понятное всем. — Сознаюсь, что во время этих своих изысканий я похож был на человека, который когда-то съел вишню и оставил себе для посадки ее косточку. Он никогда не видел вишневого дерева, но однажды, забравшись в чужой сад, он увидел плодовые деревья без плодов и, пожевав лишь один зеленый листок с ближайшего дерева, по особому вкусу листочка понял, что попал в вишневый сад… Это только метафора, конечно… Но, кроме этой «вишневой аргументации», я припас и другие доказательства астрального происхождения этого найденного вашими товарищами подземного города…
— Если бы этот город на наших глазах из подземного превратился бы в надземный и хоть немножко полетел, это было бы самым неопровержимым доказательством его космического происхождения, — лукаво ухмыляясь, сказал Венберг.
— Его надо только от могильной земли освободить, вот тогда увидите, как он полетит, — сердито покраснев, сказал Петя.
Венберг благодушно закивал белесой головой:
— Помогай вам бог! Но, может быть, все это гораздо проще? Может быть, это какая-то неизвестная нам цивилизация? Между прочим, Константин Платонович, не приходила ли тебе в голову мысль, что это просто американский поселок контрабандистов самого новейшего типа?
— Нет!.. — резко ответил Арнаутов.
— Над ним вулканические извержения и напластования многовековой давности, — сказал Берсеньев.
— Но ведь город мог быть создан и в земле, в пещере, в глубине старых пластов, — не сдавался Венберг.
— А гибель людей возле этого же города, но не подземного, а в ту пору еще надземного? — волнуясь, спросила Нина.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Ниночка, — Венберг повернулся к девушке.
— Я говорю о живой картине, о метаморфозе «иллюзиона», в которой показан этот момент.
— Ну, Ниночка, этих аттракционов в Америке сейчас сколько угодно.
— Объемных живых картин? — спросил Майгин.
Венберг молчал.
— Константин Платонович, доложите уважаемому обществу о своих наблюдениях над энергетикой подземного города, — обратился к Арнаутову Берсеньев.
89 
