читайте - не пожалеете 
38 
Меня испытывают на стойкость к побегам, как доселе испытывали боксом, и на самом деле все под контролем, все просматривается, простреливается..." И был еще один вопрос, который Карташ не мог не задать водоплавающей панночке. И задал, когда Пловчиха вновь оказалась напротив него:
– Ну хорошо, я не смогу далеко убежать, но вы-то поплатитесь за свою... легкомысленность?
– Кто вам сказал, что это я поплачусь! – Она удерживала себя в вертикальном положении, неспешно работая ногами. – А насчет того, чтобы взять меня в заложницы, я вам так скажу – пробуйте. Только, увы, я заложник не ценный. Меня без колебаний продырявят вместе с вами, ляжем рядышком. Увы, по выражению одного нашего общего знакомого, я – вещь заменимая. Из незаменимых женщин для него на этом свете существует лишь одна – Лариса.
– Это не та ли суровая дама в очках, что сидела за общим столом?
– Ага. А сейчас с вашим участием или без вашего я все же поплаваю нормально.
Если до этого она медленно плавала на спине в стиле черноморских курортников, то, перевернувшись на живот, пошла кролем. И тут было на что посмотреть. Всегда приятно посмотреть на настоящего профессионала в работе, будь то десантник или пловец, будь то мужчина или женщина. Если у Карташа и оставались какие-то сомнения насчет ее спортивного прошлого, то теперь он мог с ними проститься, доказательство получено неоспоримое.
Карташ больше не раздумывал, чем ему заняться. В конце концов, когда еще доведется поплавать в бассейне! Он переоделся в плавки, обнаруженные в шкафчике, прыгнул с бортика.
Понятно, состязаться с подругой Зубкова он не стал ни в скорости, ни в отточенности техники, где уж там тягаться. Карташ плавал в свое удовольствие незамысловатым, спокойным брассом, подруга Зубкова получала свое удовольствие – от спортивного кроля. Так и плавали они: как бы вместе, по соседним дорожкам, но все-таки порознь. Из воды вышли, правда, одновременно.
– Если вы еще не передумали меня похищать или спасаться бегством, я попробую вам помочь, – сказала она, надевая пляжные шлепанцы. – Идите-ка за мной.
В комнате, куда Алексей зашел следом за Пловчихой, имелось окно, целиком закрашенное, как в поликлиниках и в общественных уборных, белой краской.
– Оно выходит на улицу и легко открывается. Если вы не слишком торопитесь прыгать со второго этажа, то, будьте так любезны, достаньте из холодильника сок. Мне – апельсиновый, себе – что пожелаете.
Окно и холодильник – не единственное, чем располагала комната, хоть и была она невелика. Еще здесь стояли два топчана, кресло с феном-колпаком, какие встречаются в парикмахерских, вертикальный солярий, шкаф, не иначе, набитый вещами первой плавательной необходимости, висела на стене аптечка...
Пловчиха легла на топчан, вытянула, скрестив, длинные ноги.
– Комната для массажей и прочих релаксаций? – поинтересовался Карташ, вручая здешней прынцессе заказанный пакет апельсинового сока с прилагающейся к нему соломинкой. – Чего еще желаете, пока я не выпрыгнул в окно?
Ему ответили не словами.
Признаться, чего-то подобного Алексей ждал, перебирая варианты. Но никак не ожидал, что все произойдет так быстро и так... откровенно. Да уж, все происходило откровенней некуда.
Пловчиха гибко приподнялась с топчана, запустила пальцы под резинку его плавок, провела длинными пальчиками там. Проделывала она свои манипуляции, склонив голову к плечу и глядя на него с откровенной подначкой.
– Ну? – спросила с вызовом. – Вам, сударь, изложить мое желание в словесных оборотах или, может быть, еще прикажете в письменном виде?
Какие уж там обороты. Какие уж там письмена. Просквозил в душе холодок осознания того, что его собираются откровенно использовать в роли эдакого жиголо, мол, ну-ка, покажи, москвич, чему тебя там, в столицах, обучили. Однако в подобной ситуации, когда красивая молодая самка предлагает себя, мужчина с негодованием оттолкнет проказничающие ручки только в том случае, если он законченный импотент или, как говорится, проходит по другой части. Поскольку Карташ ни в первых, ни уж тем более во вторых категориях не числился, то...
Впрочем, его принадлежность к самой пока, слава богу, распространенной категории выдало предательское естество. Извечные инстинкты брали дело в свои руки.
С чувством приятной обреченности Алексей опустился рядом на топчан. Она закинула руки ему на шею, прильнула. Карташу оставалось лишь не оплошать при исполнении.
38 
