очень нудно 
88 
И что есть мочи, инстинктивно надавил на тормоз. Хотя времени и расстояния хватило бы, чтобы притормозить гораздо спокойнее – зеленый «Уазик», старомодный фургончик, стоявший поперек дороги и полностью ее перекрывавший, был еще метрах в двухстах. Все, приехали…
Сзади надвигался «Газон» (ехавший, впрочем, не особенно быстро). Смолин тронул машину и поехал, не превышая двадцатки. В «Уазике» никого не было, но вот по обеим сторонам машины недвусмысленно высовывались ружейные стволы. Грамотная оказалась засада…
– В тайгу дернем? – предложил Шварц.
– Поздно, – сказал Смолин, – перестреляют нахрен… Ладно, постараемся не иметь бледный вид…
Он сбросил газ, притормозил уже аккуратно, плавно метрах в пятнадцати от преграды. Примерно на таком же расстоянии остановился сзади и «шестьдесят шестой». Никто оттуда не вылез – а те, кто прятался за «уазиком», так там и остались.
Выключив зажигание, откинувшись на спинку кресла, Смолин закурил, держа сигарету самую чуточку трясущимися пальцами – нет, все в порядке, это были отголоски того, что произошло в деревне, только-то и всего…
– Господа хорошие! – рявкнул со стороны грузовика басовитый голос, смутно знакомый, пожалуй. – Вышли б из самохода! Если есть при себе что огнестрельное – выбросьте сначала, а то шутить не будем, дырок наделаем.
Смолин аккуратно докурил до фильтра, щелчком отправил окурок в окно и сказал:
– Ну что, пошли потрепемся?
– Думаешь, будет разговор?
– Чадушко… – покривился Смолин, – хотели бы, давно бы хлопнули, у них толковище на уме…
– Если что, я начну карусель! Чуть подумав, Смолин сказал:
– Только по моей команде… или ясно будет, что пришел кирдык…
Особенного испуга Смолин в Шварце тоже не заметил – те же отголосочки недавнего, и только. Ну, побарахтаемся…
Он первым спрыгнул на землю, захлопнул дверцу, отошел на пару шагов от машины. Подумал и присел на здоровенный валун, нагретый солнцем. К нему присоединился Шварц, уже в своих терминаторских темных очках.
Распахнулась дверца «шестьдесят шестого» со стороны пассажирского сиденья – и на дорогу спрыгнул здоровенный такой хрен, кряжистый, неторопливый, широкоплечий.
Леший шагал к ним степенно, внушительно, издали приветственно осклабясь. В руках у него Смолин не заметил никакого оружия – оно и ни к чему, если те, за «уазиком», в полной боевой готовности да и шофер наверняка при дуре…
– Кого я вижу! – сказал Смолин ничуть не задиристо, почти что дружелюбно.
– А уж я-то… – ухмыльнулся Леший, останавливаясь у валуна, – смотрю это я в оптику на деревню, приглядываюсь, что за туристы припожаловали – и нате вам с кисточкой! Это ж Вася, яврей шантарский, а с ним, вот чудеса, ну вылитый Негрошварцер… А где ж ваша приятственная подруга, мусью Гринберг… или как там ваша последняя фамилия?
– Далеко, – кратко ответил Смолин.
– Дядя Вася, яврей шантарский… он же – убедительное привидение дохлого чекиста… Значит, вот про что бабуля проговорилась, про Касьяновку? – он хохотнул, глядя на Смолина совершенно неулыбчивыми глазами. – Вася, а это и впрямь Терминатор будет? Ух, похож… Вы, молодые люди, убедительно вас прошу, не вздумайте глупить – вон там, за машиной, Пашенька с Петенькой, и у каждого ружжо наизготовку, да и водила у меня в Афгане приучился живых людишек стрелять без зазрения совести…
– Учтем, – сказал Смолин. – А Маича Петрович где?
– Ну, ты циник, дядя Вася, – покрутил головой Леший. – Сам же прикладом засветил ему по карточке без всякого сочувствия к представителю малого вымирающего народа, в Красной книге во-от такими буквами прописанного… Лежит Маича Петрович, всю рожу раздуло до полного страхолюдия, водкой, бедолага, лечится со всем усердием да песни свои басурманские на кошачий манер воет… Ты ему лучше не попадайся, а то пристрелить обещал, если встренет… Значит, в Касьяновку приехали. Золотишко поднимать… С миноискателем, ага. У меня там, – он небрежно мазнул в сторону грузовика, – лежит не хуже. Мы ж не папуасы какие, технику понимаем…
Смолин встал и зажег очередную сигарету. Он не так уж и хотел курить, просто во время тяжелого разговора зажженная сигарета может оказаться весьма полезной – ее и в глаз оппоненту ткнуть можно, и в ноздрю засадить…
– Да дело совсем не в золоте… – начал он. – Мало ли других…
– Дядя Вася, – проникновенно сказал Леший, – ты, точно, не еврей. Еврею положено быть хитроумным, а ты чего-то подустал… Как по-твоему, отчего мы именно в Касьяновке объявились? Не приходит в умну голову? Да твоей же наукой воспользовались, головастый ты наш. Выждали, когда хохла точнехонько в деревне не будет, послали Пашеньку к бабусе. Привидение из Пашеньки было хоть куда: при гимнастерочке и галифе, рожа мелом намазана, зубы изнутри светятся – это мы ему в рот кусок пластмассы запихали, помнишь, были такие поделки в большой моде лет тридцать назад? За день свету наберет, а ночью светится, зелено так, призрачно, жутко… И стал Пашенька у бабки выспрашивать, куда его товарищ делся, тот, что приходил давеча. Мол, остальным за ним идти надо согласно воинской дисциплине. Ну, бабка, зубами стуча, Пашеньку в Касьяновку и наладила… Так-то вот.
88 
