ГЛАВА ВТОРАЯ

Вернувшись на ферму, она обнаружила на автоответчике сообщение от Руперта. Она просила его не звонить, пока она будет на острове, но он, как всегда, не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

— Привет, дорогая, — прозвучал его хорошо поставленный голос. Тори тут же представила, как он сидит в коричневом кожаном кресле, задрав ноги на стол, в отлично сшитом костюме, модной сорочке и дорогом шелковом галстуке. — Хотел узнать, собираешься ли ты возвращаться, мы по тебе очень скучаем.

Тори решительно нажала на кнопку — к черту! Она хотела побыть у себя дома! Скучают они, видите ли!

Она сжала губы: еще бы им не скучать, особенно Руперту — ведь это благодаря ей он носит модные туфли и дорогой костюм. Чтоб он провалился!

Тори рухнула в кресло, положила локти на стол, сплела руки в замок и опустила на них подбородок. И что же ей теперь делать?

Чтобы решить этот вопрос, она и приехала сюда. Некоторые вещи прояснились, и она уже более или менее представляла, как нужно поступить, но тогда поднимется такой шум! Она...

— Помоги, пожалуйста, Тори, — послышался голос отца, который с пыхтением открыл дверь и, обхватив мать за талию, пытался ввести ее в кухню.

Тори бросилась к матери. Вместе с отцом, поддерживая ее с двух сторон, они усадили ее в кресло. Левая лодыжка у матери была туго забинтована, на лице застыло страдальческое выражение.

— Что произошло? — воскликнула Тори.

— Я упала, когда выходила из церкви, — ответила мать. В своем бело-розовом костюме в цветочек и розовой шляпке она выглядела очень нарядно. — И все из-за тщеславия — надела новые туфли на высоких каблуках, — вздохнула мать, с укоризной глядя на белые туфли, одна из которых была у нее в руке. — Уже не помню, когда в последний раз носила такие каблуки. Мы заехали в больницу и сделали рентген. Слава богу, перелома нет, однако растяжение довольно сильное.

— Я приготовлю чай, — сказала обеспокоенная Тори. Она уже забыла о Руперте.

— Хорошая мысль, девочка, — ответил отец, усаживаясь за стол.

— Как на свадьбе? — спросила Тори, быстро двигаясь по кухне.

Загорелое и обветренное, как у мужа, лицо матери стало сентиментальным.

— Такая красота! — мечтательно улыбнулась она. — Люблю красивые свадьбы!

— Дениза хорошо смотрелась, — добавил отец, чувствуя себя неловко в парадном костюме и рубашке с жестким воротничком. — Хотя, должен признаться, мне не очень понравился жених.

— Погоди, Тори, — заговорщически подмигнула ей мать, — вот будешь выходить замуж, сразу поймешь, что и тебя ни один мужчина не достоин!

— Ты права, Телма, — ворчливо согласился отец. — Еще не родился мужчина, достойный нашей Тори!

Тори с любовью улыбнулась им обоим.

— На вашем месте я бы не волновалась заранее, я пока замуж не собираюсь.

Она не всегда так считала. Было время, когда она, как и другие девушки ее возраста, мечтала об этом. Ей хотелось иметь мужа, детей, теплый семейный круг.

Но теперь все изменилось.

Руперт тоже изменился. До неузнаваемости. Он долго утверждал, что не создан для брака, а тут вдруг, несколько недель назад, начал настойчиво упрашивать ее выйти за него замуж.

Еще год назад она, может быть, приняла бы его предложение, но не теперь! Руперт больше не был для нее золотоволосым богом, она уже поняла, что он — колос на глиняных ногах. Хорошо, что он не сделал ей предложение тогда, она бы совершила величайшую ошибку, если бы вышла за него замуж!

— Я рада, что свадьба получилась хорошей, — улыбнулась Тори. — Хотя жаль, что так получилось с твоей лодыжкой, мама.

— Сама виновата, — отмахнулась мать. — Как брат Мэдисон? Ты его встретила?

Тори сморщила нос и села за накрытый к чаю стол.

— В конце пути он все еще был для меня «мистер Макгвайр». — Лучше бы она вообще с ним не связывалась! — Так что сама понимаешь, как мы с ним общались.

— Да что ты! — обеспокоено проговорила мать. — А Берны такие милые люди!

Отец Гидеона, английский актер Джон Берн, умер тридцати лет от роду, успев стать кинозвездой. Среди миллионеров, населявших остров, было несколько актеров, один телепродюсер, знаменитые музыканты и певцы, а также довольно известные писатели. Островитяне привыкли к такому соседству и не удивлялись, встречая их в супермаркете. В конце концов, они — такие же люди.

  5