очень нудно 
52 
— Очень. Ты в нем такая красивая…
— Спасибо, — Кассандра поблагодарила меня за комплимент и снова уселась на стул. — Я купила его несколько лет назад, и оно уже старенькое, но я до сих пор люблю его.
В этот момент засвистел кофейник, и я, жестом показав Кассандре, чтобы она не вставала из-за стола, подошел к плите, взял кофейник и налил дымящийся кофе в маленькую чашечку. Подняв взгляд на Касси, я увидел, что она с удивлением смотрит на эту чашку.
— Что-то она уж слишком маленькая.
— Так ведь это чашка для кофе. Если хочешь побольше кофе, то мне придется налить тебе в стакан.
Кассандра взяла чашечку за ручку, поднесла ее к губам и сделала очень осторожный маленький глоток.
— Тьфу! — воскликнула она, ставя чашку обратно на стол. — Слишком крепкий, да к тому же еще и горький.
— Но ты ведь не положила сахар.
— Дело тут не только в сахаре. Этот кофе, он очень… он очень густой. Ты всегда его так готовишь?
— А-а, понятно! — прозрел я. — Ты привыкла пить кофе так, как его пьют в Америке. Надо было меня об этом предупредить!
— А откуда я знала, что ты приготовишь мне такую бурду? — стала оправдываться Кассандра, показывая пальцем на стоявшую на столе чашку.
— Это не бурда, Касси. Это — кофе. А вот то, что обычно пьешь ты, — это не кофе, а помои.
— Называй его как хочешь, но тот кофе, по крайней мере, можно пить.
Мы поехали к профессору на метро и большую часть пути пребывали в неловком молчании: сидели и смотрели через находившееся напротив нашего сиденья окно, метакриловое стекло которого было покрыто примерно такой же полосатой пленкой, как и иллюминатор в самолете, на мелькавшие мимо стены тоннеля. Рассеянно блуждая туда-сюда взглядом, я размышлял о странном стремлении некоторых людей ставить всевозможные фильтры на все предметы, через которые мы воспринимаем окружающий мир.
Время от времени мы встречались с Кассандрой взглядом. Не знаю, о чем она при этом думала, но я, глядя на нее, вспоминал тепло ее дыхания и блеск зеленых глаз… А еще ее руку, упершуюся мне в грудь и не позволившую прильнуть к ней.
Признаться, в тот миг меня охватило чувство досады и разочарования… Теперь же мне не давало покоя ощущение, что я оказался в каком-то дурацком положении. Я готов был дать голову на отсечение, что Кассандра хотела меня: ее слова и жесты однозначно свидетельствовали об этом. Но я, по-видимому, дал маху, поскольку повел себя подобно мартовскому коту, когда при первой же возможности попытался наброситься на нее. И вот я сидел и с опаской ждал, что она повернется ко мне и скажет, что не желает стеснять меня в моей малюсенькой квартире и поэтому хочет переехать в квартиру профессора.
Если она так скажет, то и поделом мне, решил я.
Когда профессор Кастильо открыл нам дверь, он был одет в элегантный шелковый халат, а от его гладко выбритых щек ощутимо пахло лосьоном после бритья. Судя по жизнерадостному выражению лица, он уже отошел и от успокоительных средств, и от перемены нескольких часовых поясов.
— Как дела? — поинтересовался Кастильо, отступая в сторону, чтобы мы могли пройти внутрь квартиры.
— Очень хорошо, спасибо, — ответила, покосившись на меня, Касси.
— И вы сумели поместиться вдвоем в твоей квартирке? — с легким ехидством спросил профессор, обратившись ко мне.
— Да, и неплохо поместились… Во всяком случае, лично я считаю, что неплохо, — промямлил я, опасаясь, как бы Касси не сказала чего-нибудь лишнего.
— Да, нам там очень хорошо, спасибо, — улыбнулась Кассандра. — Все просто замечательно. — Проходя по коридору, она незаметно для профессора подмигнула мне.
Что ж, похоже, Касси ничуть не обиделась на меня за вчерашнее. Как будто ничего и не было…
По правде говоря, мне довольно редко удавалось понять логику женщин, а на этот раз смазливая худенькая мексиканка прямо-таки загнала меня в тупик. Поэтому, входя в гостиную и усаживаясь на старомодный диван, я решил, что, начиная с этого момента, больше не буду пытаться понять мотивы ее поведения и пущу свои отношения с ней на самотек. Как в фильме с запутанным сюжетом: что-то понять можно только лишь незадолго до того, как на экране появятся слова «Роли исполняли…».
— Я рад за вас, — бодро произнес профессор и, показав рукой на стол, накрытый невзрачной скатертью, и уже расставленные на нем тарелки, спросил: — Сначала аперитив или сразу же перейдем к обеду?
52 
