очень нудно 
50 
— Пойдемте, миледи, — ласково сказала Сьюзи, увлекая Мэг в гардеробную. — Я приготовила горячую воду и согрела вашу ночную рубашку.
Мэг снова отметила, что все эти комнаты были восхитительно натоплены. Главным образом, судя по всему, ради попугая.
Сьюзи проворно сняла с Мэг шляпу и жакет и начала расстегивать пуговицы на ее платье спереди.
Мэг решила, что, раз уж она теперь графиня, следует быть эксцентричной графиней. Она отступила назад.
— Я сама справлюсь, Сьюзи.
— Не сомневаюсь, но зачем вам обременять себя? — ответила горничная, продолжая свою работу. Она стащила с нее платье и начала расшнуровывать кружевной корсет, словно Мэг была ребенком.
Обуреваемая множеством иных забот, Мэг не имела сил сопротивляться. Похоже, у служанки был немалый опыт в приготовлении дам к постели графа. Позаботилась она, в частности, и о том, чтобы в спальне не было попугая-женоненавистника.
Впрочем, Мэг сомневалась, чтобы кто-нибудь из легкомысленных подруг графа носил такие скромные старенькие ночные рубашки, как та, что в полной готовности дожидалась ее на раме-вешалке перед камином. Чтобы спать в одинокой постели в доме Рэмилли, Мэг не было нужды покупать новые, но теперь она отчетливо видела, что плотная белая хлопчатобумажная ткань вытерлась и пожелтела и что аккуратная штопка слишком бросается в глаза.
Когда Сьюзи захотела снять с нее нижнюю сорочку, Мэг решительно воспротивилась. Она предпочла мыться в сорочке, а потом хотела отослать горничную вылить грязную воду. Однако Сьюзи настояла на том, чтобы вынуть шпильки и расчесать ей волосы.
— Ну же, миледи, — сказала она. — Вам нужно просто расслабиться и получать удовольствие. Половина женского населения Лондона завидует вам сегодня ночью!
С этими словами Сьюзи выскользнула за дверь, оставив онемевшую Мэг в одиночестве. Неужели в замужестве всегда бывает именно так? Конечно, ни для кого не секрет, что делают новобрачные в первую ночь, но говорить об этом столь обыденно!..
К тому же, вспомнила Мэг, прижимая ладони к пылающим щекам, ей-то как раз предстоит выпроводить, а не принять мужа.
Она осмотрела себя в зеркале. Наверное, распущенные волосы более подходят к случаю, чем коса, которую она обычно заплетала на ночь. И может быть, лучше остаться в нижней сорочке. Она поновее, чем ночная рубашка, и обвязана кружевами из белых и бледно-зеленых ниток…
О Боже! Да ведь она собирается отвадить его, а не привлечь! Настороженно прислушиваясь к каждому звуку, который мог бы свидетельствовать о его приближении, Мэг сорвала с себя сорочку и обрядилась в поношенную ночную рубашку, застегнув ее на все пуговицы, от подбородка до пола, после чего заплела косу.
Ну, что теперь?
Мэг хотелось спрятаться под простынями, но не будет ли это выглядеть приглашением? Платье. Где оно? Со страхом ожидая с минуты на минуту его появления, она обшаривала полупустые полки платяного шкафа, пока не нашла свое платье на одной из них. Сшитое на случай холодной зимы из толстой шерсти практичного и неброского коричневого цвета, оно, несомненно, должно своим видом отрезвить любые сладострастные порывы. Мэг надела его и затянула пояс, ощутив себя в надежной броне. В этот момент щелкнул замок, дверь открылась, и, оглянувшись, она увидела то, что было, несомненно, явным вызовом.
Граф тоже был в рубашке — длинной рубашке из саржи в золотую и коричневую полосу, что сразу же заставило Мэг вспомнить о тиграх. Его рубашка от ворота до колен тоже была застегнута на пуговицы, и выглядел он в ней скромнее, чем в обтягивающих коротких панталонах, но никогда в жизни Мэг не испытывала более тревожного ощущения.
Глава 8
Граф с непроницаемым видом оглядел ее, затем подошел к кровати и сел, прислонившись к одному из ее массивных столбцов.
— Вы хотели поговорить?
— Вы нарочно это делаете! — выпалила Мэг.
— Что? — поинтересовался граф с невинным видом закоренелого лжеца.
— Выводите людей из душевного равновесия.
— Почему бы и нет? Подозреваю, что другого развлечения вы мне сегодня не позволите. — Он вытянул ноги, при этом подол рубашки задрался, обнажив мускулистые икры.
«Интересно, он что, совершенно голый под этими шелками?» — неожиданно подумала Мэг.
Господи милосердный, так и есть!
Колени у Мэг сделались ватными, и она присела на скамеечку, стоявшую позади нее, стараясь выглядеть так, будто для нее пустяк пребывание в спальне красивого, почти голого мужчины.
50 
