Лёгкий, ненавязчивый романчик 
67 
Федька подсел к столу напротив Сани и, подперев щеку лапкой, доверительно бубнил-жаловался:
- …в прежние времена никто и помыслить не мог, чтобы баба на казенную службу ходила! Позорище. Вместо посиделок с куделью у нее телевизор, вместо печки - центральное отопление, вместо кабанчика на откорме - сосиски из гастронома… Стыдно кому сказать: кулебяку печь не умеет!
- Угу, - поддерживал разговор парень, сосредоточенно прихлебывая дымящийся чай.
- …а как я у нее поселился, и вовсе обленилась. Хоть бы стакан за собой когда помыла. Вещи вечно разбросаны, цветы не политы… Деловая женщина, вишь ты! Работу свою ругает, мол, "рутина", а сама с нее не вылезает…
- Угу…
Надо же, чем-то он Федьке приглянулся. Обычно домовой очень неохотно показывался людям - даже моим коллегам, не говоря уж о простых гостях. Вадим его за три года так ни разу и не увидел. Только очень удивлялся, откуда вдруг на его штанах взялось сметанное пятно, а на новой рубашке - прожженная сигаретой дырка. Не удивлюсь, если Федька ему еще и в котлеты плевал из вредности. А тут, ишь ты: сам чаем угощает!
- …даже за стол не усадить - все на диван, к книжкам таскает! А мне потом крошки из него выметай, с тараканами воюй…
Тоже мне Кутузов. Плинтуса гелем "Комбат" один раз намазал - и никаких проблем. Я же его в хозяйственном и покупала.
- Угу…
- Федь, может, хватит? - не выдержала я. - Сане это неинтересно.
- Твой Саня не немой, надоем - сам скажет, - отбрил Федька.
- Как раз-таки - НЕ МОЙ!
Домовой, не удостоив меня ответом, снова повернулся к парню и емко заключил:
- Короче, нет в доме мужика - вот баба и распоясалась!
Пришлось демонстративно бросить газету на стол, встать и хлопнуть кухонной дверью. Лучше б я кикимору завела, предлагали ж в приюте…
- Чего это она, а? - удивился я. - И кукурузы не дождалась?
- Характер показывает, - с усмешкой мурлыкнул домовой. - Она у меня такая, характерная.
- Угу, - кивнул я. И в очередной раз порадовался, что хватило ума не волочь бочку с собой, а на полдороге к Минску "заначить" в подходящей куче бурелома. - Это что да, то да. Характерная… блондинка.
Наверху грохнула дверь.
- Еще чайку, Сань?
- Да хватит, пожалуй, - с сожалением сказал я. Чай Федька заварил отменный. И непонятно где взятый, запоздало сообразил я, ведь мы ничего из продуктов не привозили, а хозяйские запасы ограничивались початой банкой кофе.
- Федь, а заварку ты где взял?
- Нашел, когда убирал. - Домовой махнул хвостом в сторону шкафчика.
- Серьезно? - Насколько я помнил, ни Мишка, ни его родители чай не жаловали.
Вместо ответа домовой спрыгнул со стола - и через пару секунд взлетел обратно, ловко придерживая лапой чайную пачку.
- Смотри сам.
- Смотрю, - ошарашенно выдохнул я, глядя на надпись "Краснодарский чай" и выцветший, но вполне еще различимый штамп "годен до 09.1982". - Федь, но, блин… как?! Это же не "Пуэр" какой-нибудь, тут за двадцать лет вообще труха должна была остаться!
- Кому труха, - гордо произнес домовой, - а кому дунул-плюнул, и снова отличный продукт.
- Да уж… - Я почесал затылок. - Тебя бы на продсклад СКВО с этим дунул-плюнул, через неделю стал бы главным героем-орденоносцем Российской армии.
- Нечего мне там делать! - с возмущением отрезал Федька. - Я - потомственный домовой, а по складам да лабазам пусть складские шарятся! Скажешь тоже…
- Федь, да ты чего? Я ж пошутил.
- Шуточки, - чуть смягчившись, фыркнул домовой. - Ты вон волосом черен, да я ж тебя "фараоновым племенем" не кличу.
"Племенем" Федька почему-то выговорил с ударением на втором слоге, из-за чего слово прозвучало почти как "пельмень". Я живо представил классического Тутанхамона Хеопсовича, налегающего на полную миску пельменей - само собой, под беленькую, - и, не сдержавшись, прыснул.
- Ладно, Федь, извини. Я ж не в курсе ваших родственных или каких уж там взаимоотношений, вот и ляпнул сгоряча. Ты уж не серчай…
- Ничего-ничего. - Домовой дернул ухом. - Лена вон тоже поначалу изрядно путалась, межевика от луговика отличить не могла. Зато сейчас - только взгляд мельком бросит. Ты, Сань, не тушуйся, главное - зерно правильное в тебе имеется…
Имевшееся во мне зерно, вернее, зерна - кукурузные - отреагировали на это замечание Федьки утробным бурчаньем.
- …а опыт со временем придет, это дело неизбежное.
- Угу, - согласно кивнул я, поднимаясь из-за стола. - Дембель неизбежен, как крах капитализма. Федь, посуду не приберешь?
67 
