очень нудно 
99 
Брисеиде хотелось скривить губы и зашипеть на него, как шипят гадюки. Но вместо этого она эротично выгнула спину и хрипло ответила:
– Все, чего только пожелаешь, мой повелитель!
Потом она схватила пустой винный кувшин и не спеша прошла мимо других мужчин, заманчиво поглаживая глиняные бока посудины, давая старцам полюбоваться на ее торчащие юные соски, позволяя им рисовать в воображении самые сладкие сцены.
Едва выйдя из шатра, Брисеида сменила походку. Теперь она кралась неслышно, как кошка, что отлично умела делать с самого детства. И конечно же, тупые вояки, толпившиеся вокруг бочонков с вином, не заметили ее приближения.
Брисеида вдруг услышала имя и замерла в тени.
– Ахиллес? В самом деле? Ты уверен? – спросил плотный коротышка.
– Я слыхал от самого Одиссея, – последовал ответ высокого воина с рябым лицом, – Должно быть, это правда.
– Ну с Ахиллесом и его мирмидонянами победа завтра нам обеспечена, братья!
– А я уж и не верил, что он снова решит повоевать, – сказал еще кто-то, – Говорят, та троянская царевна навела на него какие-то чары.
– Она навела чары только сюда, – заржал еще один солдат, хватая себя за гениталии, – но не сюда.
Другой рукой он поднял меч и описал дугу над головой.
Мужчины дружно рассмеялись.
Брисеида шагнула из тени в круг света.
– Агамемнон желает еще вина, – произнесла она ледяным тоном, протягивая кувшин, – Налейте-ка доверху.
Коренастый воин взял кувшин и сказал:
– Я сам сделаю это для тебя.
Его жадный взгляд сразу сказал Брисеиде, что он хотел бы наполнить и ее саму, как кувшин, однако она прекрасно знала, что, пока принадлежит Агамемнону, никто из этих мужчин не осмелится даже заговорить о своей страсти.
Воин протянул ей полный кувшин, таращась на отвердевшие соски, отчетливо видимые сквозь ее полупрозрачную одежду.
– Как тебя зовут? – спросила Брисеида.
Он улыбнулся, показав гнилые зубы.
– Антоклус, моя госпожа.
– Так вот, Антоклус, если еще раз осмелишься вот так смотреть на меня, я скажу Агамемнону, что ты пытался меня изнасиловать, и попрошу моего возлюбленного, твоего царя, подать мне на блюде твои яйца.
Воин побледнел до синевы, а Брисеида улыбнулась и Пошла прочь, осторожно держа кувшин, чтобы не пролить вино на платье.
Она быстро вернулась на свое место рядом с Агаменоном, на этот раз не обращая внимания на одобритедьные взгляды военачальников. Наполнив кубок царя, придвинулась к нему поближе и шепнула:
– У меня есть новости про Ахиллеса.
Агамемнон на мгновение заглянул в ее глаза, и то, что царь увидел там, заставило его хлопнуть в ладоши и крикнуть:
– Эй, музыку погромче, танцовщиц побольше!
Музыканты грянули во всю мощь, в шатер вбежали совсем юные девушки, одетые в одни лишь золотые цепи; они отвлекли внимание собравшихся мужчин от царя.
– И что же ты услыхала? – тихо спросил Агамемнон.
– Ахиллес и его мирмидоняне завтра вступают в бой, – шепотом ответила Брисеида, почти прижавшись губами к уху царя.
Она почувствовала, как Агамемнон вздрогнул всем телом.
– Ты уверена?
– Сам Одиссей сообщил эту новость.
– Если это правда... – Агамемнон крепко сжал плечо девушки, – Ты просто редчайшая из драгоценностей, моя милая!
– Я только твоя драгоценность, мой господин. Вечно твоя драгоценность.
Брисеида самодовольно улыбнулась и прижалась к царю, запустив нежную руку между его бедрами. Нет, он от нее не устанет, она ему не надоест. И неважно, что ей придется делать ради этого... она останется военной женой Агамемнона, даже когда они вернутся в Грецию.
– Калхас! – Агамемнон повысил голос, чтобы его можно было расслышать сквозь рокот барабанов.
– Я здесь, мой господин!
Старый пророк как будто возник из воздуха.
«Прямо как ядовитый туман», – подумала Брисеида, как обычно, старательно скрыла свое отвращение к этому мерзкому старику. Калхас был любимчиком Агамемнона, и у Брисеиды хватало ума не превращать его в своего врага.
– Найди-ка Аякса.
– Аякса, мой господин?..
Брисеида отметила, что все военачальники, услыхавшие слова Агамемнона, точно так же растерялись. Аякс был истинным сокровищем на поле битвы. Однако вне этого поля он едва мог толком связать хотя бы пару слов. Этот человек был в буквальном смысле так же велик, силен и туп, как какой-нибудь бык.
99 
