27 
Допустим, я поверю, что ты отпрыск вампира и человека. Конечно, такого никогда не случалось, но об этом потом…
— Кости, что случилось с другими полукровками? Ты сказал «конечно» в тот день, значит такие уже встречались, и Грегор встречал, по крайней мере, одного до встречи со мной.
Из его гора вырвалось шипение — значит он был либо подавлен, либо очень зол.
— Котенок, сейчас правда не время…
— Полная х…я. Давай, говори.
Тимми заинтересованно смотрел на нас, но не сказал ничего. Кости провел рукой по волосам разочарованным жестом, до того, как встретил мой взгляд.
— Поехали. В любом случае, надо завезти твоего приятеля домой.
Итак, он был очень осторожен, чтобы его никто не услышал.
— Пошли. Машина здесь.
— У меня своя, — начал Тимми, но замолчал под взглядом Кости, — но я всегда могу вернуться и забрать ее, — добавил он.
— Хороший выбор, — усмехнулся Кости, — после тебя, приятель.
Глава 10
Мы проехали несколько миль, направляясь по Федеральной автостраде 70 со свойственным Кости полным игнорированием ограничений скорости, прежде чем он заговорил снова.
— Когда — то в четырнадцатом столетии была широко известна женщина — полувампир. Возможно, в истории были и другие, но они сумели остаться неизвестными. А она нет. Ее звали Джоан д'Арк, хотя она более известна как Жанна д’Арк.
С секунду я думала, что Кости нас разыгрывает, несмотря на то, что его нельзя было отнести к любителям глупых шуточек. В тот же момент ошеломленная часть моего мозга осознала, что он смотрит на дорогу со смертельно серьезным выражением на лице, потому стало ясно, что это не шутка.
— Жанна д'Арк? — повторила я. — Святая Жанна? Она — единственная известная полукровка?
Высокая планка!
— Это произошло до меня, но я перескажу историю со слов Менчереса. В своё время Джоан была известна людям за свое мастерство в битвах и религиозные взгляды. Вампиры поняли, что она полукровка, после того, как один из них увидел ее на поле битвы. Аполлион ухватился за ее необычный статус, дабы посеять семена восстания среди упырей Европы. Он утверждал, что Джоан может оказаться самым влиятельным бессмертным существом в мире, если ее вампирские способности объединятся с силой упырей, и если это произойдет, то Джоан объединит против них всех вампиров.
— Другими словами, то же самое дерьмо, что он вылил на меня. — Мое первоначальное удивление исчезло под наплывом гнева. — Я даже не думаю, что она намеревалась сделать что — либо из вышесказанного.
— Тогда у Аполлиона не было ни клочка доказательств— впрочем, он до сих пор их не нашел — но полно трусливых и достаточно легковерных личностей. Было, чье мнение поколебать. Упыри начали выходить из общества бессмертных, нападая на вампиров, у которых не было Мастера. Затем они принялись открыто нападать уже на маленькие кланы, выбирая для начала самые слабые и менее связанные с другими. Пошли слухи, что они собирают армию для полномасштабного нападения на всех вампиров. Решающий поединок между видами казался неизбежным, но как только Джоан была казнена церковью, вампиры и упыри договорились о перемирии. Аполлион был относительно тих с тех пор… до недавнего времени.
Правильно, пока на сцене не появилась другая полукровка, которую можно использовать в качестве козла отпущения для своих геноцидных намерений. И теперь тот же самый сценарий разыгрывался снова, начинаясь с недавних нападений на вампиров без Мастеров.
Челюсть Тимми почти комичным образом отвисла, но я чувствовала лишь ярость, буквально переполнявшую меня.
— Ведь не только церковь желала удостовериться, что Джоан сожгли на столбе, так?
Кости на мгновение закрыл глаза.
— Нет, милая. Даже после ее смерти некоторые из упырей Аполлиона все еще боялись ее. Они выкопали ее кости и стерли их в порошок, чтобы удостовериться, что Джоан никогда не вернется.
— И вампиры позволили ей сгореть, — сказала я, повысив голос. — Она была их жертвенным ягненком, ее смерть стала ценой за перемирие.
Его пристальный взгляд был настолько темным и бездонным, что я почти чувствовала, как меня поглощают эти карие омуты.
— И да, и нет. Джоан предложили выбор: либо стать полным вампиром, либо пойти на костер. Она выбрала смерть.
Странное чувство горя поползло сквозь меня. Несмотря на то, что Жанна была мертва уже столетия до того, как я родилась, маленькая часть меня чувствовала себя так, будто я потеряла друга. Она была единственным человеком, который знал, каково это — не вписываться ни в человеческий мир, ни в вампирский.
27 
