Предисловие

Есть в Грузии древняя и красивая легенда о Царе Орлов. Зовут его Орби, и живет он где-то высоко в горах, над закутанными вечным туманом перевалами, на неприступных вершинах, одетых белоснежными вечными снегами, куда никогда не добирались даже привычные к высотам люди. Мало кто его видел, а те, что имели такое несчастье, назад не возвращались – исполинский орел Орби кротостью нрава не отличается, и он настолько велик, что одним ударом когтей пронзает коня вместе с всадником, смахивая их в пропасть с узкой горной тропы.

Говорят еще знающие люди, что там, среди вечных снегов, в загадочной вышине, среди вечной тишины, стоит его ледяной трон – сверкающий под солнцем в ясные дни, нереально прозрачный, из чистейшего льда, не загрязненного пылью низин. В старые времена находились самонадеянные князья, изображавшие ледяной трон Царя Орлов на своих фамильных знаменах. Счастья, удачи, благополучия и покоя никому из них это не принесло, давным-давно исчезла память и о них, и о их гербах.

Грузин Сталин не мог не слышать в детстве этой легенды. Но в юные годы он, конечно же, и подумать не мог, что когда-нибудь сам станет властителем на ледяном троне.

Вот именно. Престолом красного монарха стал тот самый Ледяной Трон из старинных горских легенд. Какая страна, какое время – таков и трон. Тот трон, на который взошел Сталин через два десятка лет после революции, возможно, в чьих-то глазах был красивым, манящим, удобным, но в том-то и жестокая правда жизни, что он был ледяным. Он распространял пронзительный холод, смертельный для слабого. Впрочем, и для сильного тоже. И этого никогда не понимали те, кто пытался троном Сталина завладеть. Ледяной блеск, сияние солнца, игра радужных огней на прозрачных гранях завораживали и манили настолько, что претенденты не чувствовали смертного холода, а когда они спохватывались, становилось слишком поздно.

Сам Сталин, у меня нет ни малейших сомнений, с самого начала ощущал исходящий от трона пронзительный холод. И знал, что Ледяной Трон убивает.

Но у него не было ни выхода, ни выбора. С пути, по которому он шел, нельзя была свернуть. И остановиться нельзя было. И повернуть назад.

Как уже не раз говорилось, ошибкой было бы свести все к примитивной «жажде власти». Все гораздо сложнее. Сплошь и рядом человек стремится к абсолютной власти не ради нее самой, не ради золотых орденов с тарелку размером, пышных титулов и согнувшихся в земных поклонах тысячных толп. Нравится это кому-то или нет, но существуют и другие мотивы.

Как это было в случае Сталина. Лично для меня не подлежит сомнению, что он, как один из вождей революции, сменившей самым решительным образом систему, строй, уклад жизни, чувствовал нешуточную ответственность за судьбу корабля, на мостике которого оказался. И вдобавок не без оснований полагал, что именно он, а не кто-то другой, сможет наладить дело, проложить курс, достичь цели. В этом и разгадка, в этом причина. А все остальное – не более, чем следствие. Все великие свершения – а они были! – все ужасные преступления – от них никуда не деться! – все они проистекают из того простого факта, что Сталин чувствовал себя ответственным за страну и был уверен, что сможет держать штурвал на правильном курсе.

Многие этой простой истины не осознают до сих пор, но моя книга не для них…

Глава первая

ОЧИЩЕНИЕ ПЛАМЕНЕМ

1. Самая первая оттепель

К сожалению, когда речь заходит о Сталине, очень и очень многие не дают себе труда подумать, осмыслить собственным разумением и личность вождя, и то чертовски непростое время, когда он жил и работал. Массовое сознание сворачивает на гораздо более простой, но крайне неподходящий путь: механически повторять готовые, примитивные штампы, вброшенные в широкое обращение XX съездом и лично Хрущевым. Между прочим, по бедности фантазии и общей убогости интеллекта «дорогой Никита Сергеевич» практически не придумал ничего своего – он попросту воспользовался опять-таки готовыми клише, которые запустили не кто иной, как Троцкий с Геббельсом (что будет убедительно доказано чуть позже)…

Вот, например, молчаливо подразумевается, что Сталин в течение своей отнюдь не короткой жизни совершенно не менялся. Не менялись его характер, отношение к людям, взгляды на мир, события, теории. А меж тем это глубоко неправильно.

  1