42 
— Кофе с тостами — это чудесно! — Джеральд наконец смог улыбнуться Син. — О, прости. — Он вскочил с места, увидев, как Вульф пытается справиться с костылями и сесть.— Я могу чем-нибудь помочь?
Джеральд ринулся к Вульфу, а Син, помня, что каких-то полчаса назад этот наглый обманщик прекрасно справлялся сам — и еще как! — решила уединиться на кухне.
Впервые за это долгое утро она осталась одна; можно было наконец спокойно поразмыслить о том, что произошло между ней и Вульфом. Она облокотилась на кухонный стол, будучи не в состоянии даже думать о еде, не говоря уж о готовке...
Итак, она отдалась Вульфу прямо на полу в гостиной!.. Как и раньше, слепо подчиняясь велению необузданного и ненасытного желания, горя предвкушением грядущего блаженства, мечтая лишь о том, чтобы быть как можно ближе к нему, как можно полнее вобрать его в себя и как можно больше подарить ему острой радости принадлежности и обладания... Словом, все как всегда между ними. И Вульф — и прежде, и теперь — единственный умел пробудить в ней такой вихрь эмоций. Никогда и никого не было в ее жизни, кроме этого мужчины. Ощутив всем сердцем обиду и неожиданную ревность, Син попыталась представить, сколько женщин было за эти годы у Вульфа. Естественно, не считая Барбары, которая была всегда...
Барбара! Опять она. И почему только они не поженились, чтобы избавить всех остальных, в том числе ее, Син, от мучений и горечи?
Как все несправедливо! Тело Син еще помнило только что пережитое наслаждение, ласки Вульфа, его поцелуи. Помнило, чтобы дальше жить этим воспоминанием, потому что повторение невозможно! Однажды она уже прошла через это; выживет и на сей раз — должна выжить. Разве Вульф принудил ее? Она сама бросилась в этот водоворот, корила себя Син, презирая свою слабость и понимая, что никогда не сможет быть достаточно сильной перед Вульфом...
— Нужна помощь? — раздался совсем близко голос Джеральда.
— Я не слышала, как вы вошли. — Син, пойманная с поличным, обернулась на этот голос. — Нет, спасибо, я сама... Спасибо, — добавила она для убедительности и улыбнулась; правда, улыбка вышла виноватой и глаза оставались печальными. — Пожалуйста, возвращайтесь к Вульфу, то есть... к... мистеру Торнтону, — смешалась она.
— Предпочитаю настоять на помощи вам! — Джеральд не был настроен уходить.
— Со мной безопаснее? — невольно улыбнулась Син, ставя на огонь кофейник: после всех этих встрясок растворимым кофе явно не обойтись — надо варить настоящий, да покрепче!
— Это точно, — признался Джеральд. — Давайте я, — предложил он, оттесняя Син от плиты; ей ничего другого не оставалось, как, уступив ему, начать колдовать над тостером.
Она не стала ни о чем спрашивать. Догадалась, что он приехал сообщить и почему медлит. Ладно, это действительно может подождать.
— А я и не знал, что ты умеешь хозяйничать, Джеральд, — насмешливо прокомментировал Вульф появление приятеля с полным подносом.
Взглядом вступаясь за Джеральда, Син поставила поудобнее кофейный столик.
— С сахаром? — разливая горячую жидкость по чашкам, спросила она не без сарказма; сладкое пойдет ему на пользу: его настроение слишком горчит!
— Мне, как обычно, черный, пожалуйста. — Вульф опять не пожелал остаться в долгу.
«Как обычно»!.. И надо же ей было спрашивать! Вечно он берет верх в любых словесных баталиях!
— Так что же заставило тебя, Джеральд, — Вульф намазывал масло на тост, — разыскивать меня здесь, вместо того чтобы дожидаться дома? Впрочем, — нахмурился он, — я не уверен, что ты приехал ко мне... — Он ждал ответа.
— Я приехал не к тебе, — не стал лукавить Джеральд. — Мне нужна Син затем же, что и тебе: узнать поподробнее об отъезде Ребекки... о побеге, — заставил он себя произнести подходящее слово.
— Понятно, — проговорил Вульф. — И как, узнал что-нибудь?
Джеральда начал раздражать этот допрос.
— Мы не успели поговорить.
Син стало жаль Джеральда, но она сочла за лучшее не вмешиваться.
Вульф считал иначе.
— Так спрашивай сейчас! Вы столько пробыли вдвоем на кухне, что могли обо всем переговорить. — Голос его звучал капризно-зло, он переводил подозрительный взгляд с Джеральда на Син и опять на Джеральда.
— Нам было некогда: мы готовили завтрак. — Син не смогла дольше оставаться в стороне. Вульф того и гляди устроит сцену ревности, не имея на это ни права, ни повода. — К тому же мне нечего добавить, я не могу вам сказать ничего нового.
42 
