очень нудно 
34 
…Сидя под ровно горящим газовым рожком, Бестужев читал пухленькую книжку карманного формата, в красном переплёте, с красным же обрезом: знаменитый «Спутник туриста» под редакцией Филиппова, четвёртое издание. Путеводитель именовался «Западная Европа» и был крайне популярен у российских граждан, собравшихся за границу.
Таня Иванихина сказала как-то, искренне веря в свои слова: «Я слышала, есть ещё и заграничные командировки? Это, наверное, очень весело и спокойно: рестораны, дамы, свидания с агентами при поднятых воротниках…»
Он так и ответил: ну конечно же, заграничные командировки — вещь весёлая и спокойная, к чему было объяснять ей истинное положение дел…
Вот и читал теперь о знаменитых достопримечательностях Вены — на которые у него, разумеется, так и не нашлось времени. Собор Святого Стефана он видел пару раз, но исключительно проезжая мимо него вдали, в очередной раз торопясь на очередное важное событие. Оказывается, в одной из внутренних часовен собора находится саркофаг императора Фридриха Третьего, умершего в 1493 г. — замечательной работы, из красного и белого мрамора. И орган собора — один из лучших в Европе. В Историко-художественном музее хранится главнейшая часть императорских сокровищ и регалий. Галерея Лихтенштейна — одно из богатейших частных собраний живописи в свете, более восьмисот картин старых мастеров: Рубенс, Ван Дейк, старые голландцы и итальянцы, а также фарфор и майолики. На холме Глориэтта в садах Шенбрунна устроен красивый величественный портик, от которого открывается великолепный вид на Вену — как и с колокольни Святого Стефана…
Он читал механически, ради скоротания дорожной скуки. Ничуть не жалел, что не осмотрел подробно ни одной достопримечательности и не любовался подолгу великолепными видами дунайской столицы. Не было у него такой привычки — изучать достопримечательности и любоваться видами…
Стук в дверь ничуть не походил на деликатные усилия вышколенного проводника — грубовато стучали, с непринуждённостью российского полицейского урядника. Направляясь к двери, Бестужев, в общем, беспокойства не испытывал: по собственным наблюдениям мог ручаться, что в поезд не уселся ни один из его по-настоящему серьёзных неприятелей-конкурентов. А тайную полицию ожидать было бы глупо: не стали бы они выжидать, когда «Ориент-экспресс» удалится от Вены на час пути, а потом уж ломиться в дверь. Правда, на всякий случай он сунул браунинг в задний карман — и готов был к любым неожиданностям, как по службе и полагалось.
Никаких неожиданностей, тем более опасностей, за дверью не обнаружилось. В коридоре, устланном красной ковровой дорожкой, возвышался, чуточку покачиваясь не в такт легоньким покачиваниям состава, профессор Бахметов собственной персоной. Он был в домашней тужурке с атласными стёгаными лацканами, волосы и солидная чёрная борода немного растрёпаны, а главное — в коридоре витал устойчивый аромат хорошего коньяка, употреблённого, судя по виду светила науки, совсем недавно и в изрядном количестве. «Ну что же, совершенно по-русски», — подумал Бестужев без малейшего раздражения.
— Я видел, как вы садились в поезд, — сказал Бахметов с широкой пьяноватой улыбкой.
Сейчас он мало походил на учёного с европейским именем — скорее уж напоминал Бестужеву лихих и забубённых шантарских купцов-золотопромышленников. Впрочем, насколько он помнил из прочитанных ради любопытства бумаг, Бахметов как раз и происходил из старых ярославских купцов, потомственное дворянство он получил всего несколько лет назад с Владимиром второй степени…
— Господин ротмистр, Алексей Воинович! — задушевно сказал профессор. — А как вы смотрите на предмет совместно выпить хорошего коньячку? Ехать нам долго, хотя и на экспрессе, такая скука, время всё равно будет проведено бездарно… А? Или… — на его лице изобразилось замешательство. — Я слышал, есть какая-то инструкция, по которой жандармам разрешается пить исключительно в компании друг друга, дабы не выдать ненароком государственных тайн…
Бестужев присмотрелся — нет, учёный муж не шутил, он был совершенно серьёзен…
— Ну разумеется, — сказал он беззаботно. — А ещё нам разрешается жениться только на тех барышнях, чьи родственники служили в полиции или по жандармерии не менее четырёх поколений, и служба непременно должна быть беспорочной, что удостоверяется соответствующими бумагами…
34 
