очень нудно 
44 
— Да, именно, — сказал Бестужев. — Скучный, бесцветный немчик самого что ни на есть филистерско-бухгалтерского облика…
— Я так и подумал. Но здесь ваша новая личина требует качественно иного оформления. Костромской купчик, впервые в жизни покинувший пределы империи и прибывший не куда-нибудь — в Париж…
Он замолчал, глядя испытующе.
— Понимаю, — сказал Бестужев. — Шикарнейший костюм, дорогой и самый модный, но при этом практически всё карикатурно преувеличено… но карикатура — в меру. Чуть-чуть кричащий галстук, чуть-чуть вульгарный жилет, не совпадающий стилем с костюмом, часовая цепочка излишне массивна, бриллиант в галстучной заколке излишне велик… Запонки, трость, перстни, связка брелоков на часовой цепочке — всё чуточку за пределами стильности… Костромской купчик, одним словом, ошеломлённый Парижем и желающий себя показать…
— Прекрасно, — сказал Гартунг, наклонив голову. — Главное — не переборщить, не превратить в полную карикатуру… Впрочем, я вижу, вас не следует учить… Вам потребуются деньги на экипировку?
— Ни копейки. Мне выделены вполне достаточные казённые суммы, достаточно навестить отделение банка, счёт номерной…
— Если только возникнет необходимость, обращайтесь без стеснения, мои фонды полностью к вашим услугам.
— Право, нет нужды, — сказал Бестужев, про себя раздражённый лёгкой приторностью этой сцены, напоминавшей незабвенные беседы господ Чичикова и Манилова. — Деньги в моем распоряжении и правда солидные. Аркадий Михайлович, по-моему, теперь самое время поговорить о деле, коли мы покончили со всем житейским…
Гартунг аккуратнейшим образом притушил окурок сигары в небольшой медной пепельнице в виде вогнутого кленового листа.
— Да, разумеется, — сказал он. — В делах наших, увы, нет ничего срочного, требовавшего бы немедленного обсуждения, потому я и позволил себе отвлекаться на житейские мелочи. Итак, Алексей Воинович… Я, кажется, знаю, зачем Гравашолю аппарат Штепанека. Я до сих пор не имею стопроцентной уверенности, у меня нет конкретных агентурных донесений, которые прямо сообщали бы, что Гравашоль именно этим намерен заняться, но, если проанализировать всё, что нам известно, сделать логические выводы и отсечь всё несообразное… Через неделю во Францию должен прибыть высокий гость…
Он взял со стола французский иллюстрированный журнал и молча показал Бестужеву первую страницу, украшенную фотопортретом величественного мужчины средних лет с безупречными усами, чья грудь была украшена таким количеством высших орденов нескольких европейских держав, какое свойственно только коронованным особам.
— Ах, вот как… — сказал Бестужев сквозь зубы. — Даже так?
— Я прилежно изучил всё, что нам — и нашим французским амфитрионам — известно о Гравашоле, — сказал Гартунг. — Достоверно известно, что он с давних пор согласно анархической доктрине прямо-таки мечтал совершить покушение на какое-нибудь особо высокопоставленное лицо. Президент Французской республики, — Гартунг неподражаемо улыбнулся, — его отчего-то не интересует. Нисколечко…
Бестужев тоже позволил себе усмехнуться:
— Да, если быть чуточку циником, то французский президент — мишень, прямо скажем, второсортная для такого матёрого волка, как Гравашоль…
Улыбаясь одними глазами, Гартунг кивнул:
— Уж если быть циниками, которых к тому же сейчас не слышит ни одна живая душа, — мишень не то что второсортная, а, пожалуй что, и вовсе десятого сорта… Его величество, — он показал глазами на журнал, — дело другое. Его страна, конечно, не входит в ограниченное число великих держав, но всё же, согласитесь, следует сразу за ними в некоей неписаной табели о рангах. Вот именно. Если принять извращённую логику террористов, король — достойная мишень для столь самовлюблённого деятеля подполья, как Гравашоль. По моим сведениям, он поддерживает самые тесные отношения с представителями некоторых самых крайних анархических течений в стране его величества, и вот уже две недели как наши агенты — и там, и здесь — отмечают значительное оживление контактов и связей меж этими господами по обе стороны границы.
— Визит будет официальным? — спросил Бестужев.
— В том-то и беда, Алексей Воинович, в том-то и беда… Сугубо официальный визит, обе стороны намерены провести серьёзнейшие переговоры… по слухам, — он вновь неподражаемо улыбнулся, — касаемо более согласованной и более жёсткой политики по отношению к Германской империи. Сугубо официальный визит. Вам нужно объяснять, в чём с нашей точки зрения скверная сторона подобной поездки?
44 
