85 
Ксавье смотрел на него с уважением, да что там — не без восхищения, а вот на лице Гравашоля отразился нешуточный страх, и Бестужев понял, что угодил всё же в больное место, нашёл ахиллесову пяту. Мы во Франции, господа, где вышучивать в таких вот обстоятельствах умеют жестоко…
— Для нас всё пройдёт без каких бы то ни было последствий, — продолжал Бестужев злорадно. — Мы не били вас, пальцем не тронули, мы просто-напросто благородно спасли вас из незавиднейшей ситуации…
— Вы не посмеете! — прямо-таки взвыл Гравашоль.
— Интересно, почему это? — спросил так же злорадно включившийся в действие Ксавье. — С какой стати не посмеем? Нельзя же упускать такую прекрасную возможность выставить вас на всеобщее посмешище, Гравашоль. Прежде вы были романтическим героем для экзальтированных дамочек и бунтарски настроенных юнцов… а вот в виде жалкой жертвы злоумышленников, спутавших вас, словно пучок редиски на лотке зеленщика, в убогой роли обмочившегося от страха и безнадёжности растяпы… Позвольте усомниться. Зная газетчиков, нетрудно предвидеть, что они ещё долго будут оттачивать на вас своё остроумие. В кабаре о вас будут петь комические куплеты, газеты приклеят вам кличку Гравашоль-Колбаса, а то и похуже… Только представьте, как после этого фиаско вас будет воспринимать публика в зале суда! Ваши пафосные позы и патетические речи вызовут лишь всеобщий хохот… Прокурор тоже не упустит случая показать себя в самом выгодном свете, блеснуть перед публикой остроумием… Ладно, у нас нет времени. Предлагаю сделку. Если вы подробно расскажете о случившемся, мы с господином майором гарантируем честным словом, что обстоятельства вашего ареста публике будут предъявлены совершенно другие, крайне для вас лестные и выгодные. Мы подробно расскажем, каких трудов стоило вас захватить. Вы дрались, как лев, мы подумали даже, что вам удастся бежать… В квартире случилась жаркая, ожесточённая схватка… Вы геройствовали по высшему разряду… Мы даже перевернём мебель и постреляем в комнате из пистолетов, чтобы показать репортёрам следы пуль, последствия яростной борьбы. Репутацию вы сохраните, и никто никогда ничего не узнает… Думайте, Гравашоль! Я считаю до десяти. Раз, два, три…
— Чёрт с вами! — вскрикнул Гравашоль.
— Это следует расценивать как согласие? — хладнокровно осведомился Ксавье.
— Ладно, ладно! Чтоб вас черти взяли…
— Ну вот и договорились, — усмехнулся Бестужев, всё это время сидевший на корточках. — Что произошло, Гравашоль?
Облизнув пересохшие губы, Гравашоль нехотя сказал, кривясь, морщась, отводя взгляд:
— Они нас перехитрили, мерзавцы. Точнее говоря, Тибо оказался предателем, я с ним поквитаюсь, даже если на это уйдет вся жизнь…
— Кто такой Тибо? Ваш сообщник, это понятно, но… Он был здесь за хозяина?
— Ну да, — сказал Гравашоль зло. — Они его купили… Подозреваю, ещё в Вене… Он всегда был жадной скотиной и луидоры любил больше, чем идеи… Едва мы с Огюстом вошли, получили по башке и очнулись уже связанными…
— Вы их видели? Гравашоль! Либо полная откровенность, либо…
— Ну конечно, видел, — огрызнулся Гравашоль. — Четверо здоровенных обломов, несомненные американцы, хотя явно прожили немалое время в Париже и знают французский… Американцы, точно. Ими предводительствовала эта стервочка, которую я даже на блудень насаживать не стал бы, а попросту утопил в Сене, выбрав местечко погрязнее…
— Наша общая знакомая мисс Луиза?
— Она самая…
— Как тесен мир… — сказал Бестужев. — Они унесли аппарат… А где был Штепанек?
— Где-где… Здесь. Он приехал с нами. Бог ты мой, какая скотина! Жадная, корыстолюбивая скотина, ради денег готовая на всё…
В голове у Бестужева блеснуло ослепительное озарение — непонятные доселе факты наконец-то сложились в целое…
— Так вот оно что! — прямо-таки охнул он. — Похищение, конечно, имело место… но потом вы с ним договорились? Не так ли, Гравашоль? Вы нашли общий язык, верно? Именно что договорились. Потому-то все поголовно отмечали, что Штепанек ничуть не похож на жалкого, угнетённого пленника, что он держался как свой… Он взял у вас бриллианты, верно? Бриллианты на сто тысяч франков золотом…
— Точно, — сказал Гравашоль угрюмо. — Сначала у меня, в общем, в мыслях не было… Я просто хотел прихватить в Вену не бумажки, а камушки — поначалу казалось, что его можно купить под видом благонадёжных коммерсантов, а потом уж объяснить истинное положение дел… Но его стало мотать по самым неожиданным местам, а там нагрянули конкуренты, возможности всё не подворачивалось… Мы его похитили, да. Но этот мерзавец чрезвычайно быстро освоился и, едва речь зашла о бриллиантах, предложил свои правила игры. Он был кругом прав, скотина этакая: было бы крайне опасно принуждать его к сотрудничеству пытками и угрозами. Чересчур велики шансы, что в решающий момент он выкинул бы коленце… Я не считаю себя самым умным человеком на свете. И прекрасно понимал, что сам с аппаратом не справлюсь… а он, принуждаемый силой, мог бы дать неправильные объяснения… Точно, мы договорились. Можно сказать, мы его наняли, чтобы проделать определённую работу, как нанимают поденщика… — Гравашоль не без горечи рассмеялся, трескуче, невесело. — Выгодная работенка, а? За несколько дней безопасной работы с аппаратом получить камушки на сто кусил золотом… Я даже не мог его потом пристукнуть, не расплатившись: он мог бы принести немалую пользу и в дальнейшем со своим аппаратом, что прекрасно понимал, о чём мне и сказал с ухмылочкой… «Вы же не настолько глупы, месье Гравашоль, чтобы резать курицу, несущую золотые яйца?» — передразнил Гравашоль, зло гримасничая. — Короче, он был нанят.
85 
