с удовольствием перечитала 
23 
Он уже принял решение касаемо близкого будущего этого субъекта. Все складывалось так, что не было времени играть в гуманизм да и вязать пленного нечем, нет под рукой ничего такого. А нужно еще найти Анку и вывести ее отсюда... Это, никаких сомнений, один из тех, чьи забавы Мазур и должен пресечь, – ну что ж, никто детинушку не неволил, сам себе выбрал занятия, а значит, должен быть готов к неприятностям...
Цербер, сразу видно, все еще находился во власти вполне понятных сомнений, не мог прийти к однозначному выводу, как многие на его месте. Чувствовался в нем волчара битый – следовательно, нужно кончать все быстренько, без долгих и прочувствованных т а н ц е в...
– Да опусти ты дуру, дядя! – на лице Мазура появилась злость, смешанная с недоумением. – Что ты уставился? Говорю, я в гостях! Ты что, золото караулишь, придурок?
Он видел по глазам часового, что тот еще не принял окончательного решения, не пришел к конкретным выводам: ну конечно, в такой ситуации одинаково опасно и перебдеть и недосмотреть. Проглядишь засланного казачка – куда как скверно, сыграешь боевую тревогу, усмотрев диверсанта в случайном алкаше, – не легче. Ахиллесова пята спецопераций, неважно, государственных или частных...
Это не могло тянуться бесконечно, и в глазах незнакомца появилась решимость, он левой рукой потянулся достать из нагрудного кармана рацию...
После чего просто не имел права оставаться живым и здоровым, как бы ни ужаснул такой исход прекраснодушных романтиков. Мазур н а п а л – качнулся вправо, делая вид, что вот-вот вмажется плечом в стену, а мигом позже ушел как раз влево, с левой толчковой, выбив пистолет из руки так, чтобы палец противника ненароком не даванул на спусковой крючок, нанес молниеносный, жестокий удар привычно и отточенно...
Подхватил пистолет на лету, большим пальцем поставил на предохранитель, подхватил оседающее тело, на миг встретился взглядом с глазами, которые вроде бы были еще живыми, но уже лишились чего-то неуловимого, необъяснимого, души, быть может.
Не было времени на эмоции и промедление. Присев, Мазур одним рывком взвалил тело на спину, выпрямился, покряхтывая, – здоров был черт – бесшумно пробежал десяток метров и вновь оказался в кают-компании. В слабом ночном свете, проникавшем через три иллюминатора, ориентироваться было нетрудно, к тому же он только что был здесь, закладывая «зажигалку». Упрятал покойника в дальнем углу, за бильярдным столом, вынул из кармана рацию. Глянув мельком, убедился, что она отключена, – значит, часовые не поддерживают меж собой постоянной связи, придурки...
Выскочил в коридор, на ходу засовывая трофейный пистолет за ремень, проблем с поисками каюты, где укрылись прелюбодеи, не было никаких – все оговорено заранее. Вскоре он увидел в тусклом свете косую черту, нанесенную на переборку у дверного косяка, – Анкина губная помада, успела мазнуть, обуреваемому страстью радисту было не до того, чтобы замечать такие детали...
Энергично повернув ручку, Мазур вошел.
Свет в каюте был погашен, на койке возились и хихикали. Привычно протянув руку, Мазур нашел выключатель именно там, где ожидал, щелкнул им и, остановившись посреди комнаты, громко продекламировал усвоенный еще в младших классах стишок:
- – В телевизор смотрит бог —
- что за чудо осьминог
- поселился в райском саде?
- Жопа спереди и сзади...
Белая простыня пришла в бурное движение, отлетела, обнаружилась парочка в костюмах Адама и Евы. Анка недурственно изобразила крайнюю степень ошеломления – а радист пришел именно в такое состояние на полном серьезе. Так и окаменел, бедолага.
– Так-так, – сказал Мазур. – Это что ж мы наблюдаем? Ах ты, дрянь такая... Ну, счас я вам тут устрою Мамаево изстебище...
Анка выпорхнула из постели, натянула свои кружевные причиндалы, нырнула в платьице – ни секунды не теряла, готовясь к экстренному отступлению. Радист самую чуточку оклемался – как-никак он был на родном корабле, дома и стены помогают, – выговорил вполне членораздельно:
– А в чем, собственно...
И сделал даже попытку вылезти из койки – то ли храбр был не в меру, то ли просто дурак. Поскольку персонаж, которого Мазур играл, никак не мог отреагировать на увиденное интеллигентскими причитаниями и заламываньем рук, Мазур громко, с подлинным чувством изрек словесную семиэтажную конструкцию, а для закрепления успеха достал трофейный пистолет и встал в картинной позе.
23 
