очень нудно 
127 
Роджер ощутил себя законченным подонком. Джилл, видно, испытывала сходные чувства, потому что дернула его за рукав, заставив наклониться, и умоляюще зашептала:
– Капитан, а может, мы лучше завтра их захватим?! Мне стыдно – у людей праздник, они так радуются…
– А вернуться с пустыми руками не стыдно? – зашипел на нее Винни, тоже смущенный и оттого злой.
– Завтра еще хуже будет,– вынужденно согласился с ним Роджер.– Нет, лучше отрубить этот хвост с одного удара…
– Как только ты собираешься это делать, кэп? – Фрэнк обвел рукой пультогостиную с оживленно болтающими жертвами.– Выйти на середину и объявить: «Уно моменто внимания, сеньоры и сеньориты, сейчас мы вас будем немножко грабить и убивать?»
– Дождемся, когда они снова поднимут бокалы,– решительно сказал Сакаи.– Чтобы у них руки были заняты. Пока будут говорить тост, берем их на мушку: я капитана, ты, Винни,– их пилота, Фрэнк – главного биолога, Джилл… всех остальных. И по моему сигналу…
Вторую бутылку шампанского Теодор открывал бережнее. Она была последней, и хотелось, чтобы всем хватило больше, чем понюхать.
– Слово имениннику! – громко предложил он.
– Да-да-да,– загомонили остальные,– просим, просим!
Пираты охотно присоединились к уговорам. Ситуация складывалась удачно донельзя: самый опасный объект будет временно выведен из строя говорильней и выхватить бластер не успеет.
Станислав, посмеиваясь, взял бокал. Пафосных спичей он произносить не умел и сам терпеть не мог, но сейчас обвел взглядом обращенные к нему лица – и сразу понял, что ему нужно и хочется сказать.
– Еще месяц назад… да что там, меньше,– несколько сбивчиво начал он,– я и подумать не мог, что мне предстоит встречать день рождения в таком месте и такой компании. Признаюсь честно, никакого восторга по поводу этого полета я не испытывал. У меня была уютная холостяцкая квартирка, пенсия, начинающийся ревматизм, Полина, ревматизм! и я не собирался ничего менять. Но сейчас, глядя на ваши бессовестные рожи… да, напугали, и уже не в первый раз! (Рожи довольно оскалились.) Сейчас я понял, что на пенсию мне рановато. И пусть у нас бывали… не очень приятные моменты – но тем больше радости доставляли успехи. За эти три недели мы с вами столько пережили, что мне уже все равно, кто из вас… кто, главное – теперь мы одна дружная команда. И отдельное спасибо нашим гостям! – Станислав повернулся к «геологам», ответившим ему вымученными улыбками.– За то, что не поленились прийти сюда через кишащий хищниками лес и вообще скрашиваете наши трудовые будни! Я считаю, нам очень повезло с соседями: есть на кого рассчитывать, так сказать, и в печали и в радости, верно? (Команда и биологи одобрительно закивали, хотя до сих пор радость была их, а печаль – геологическая.) Пожалуй да нет, совершенно точно! – это мой лучший день рождения за последние восемь лет. И я поднимаю этот бокал… за тех, кто устроил мне такой прекрасный праздник,– за всех вас! И даже за тебя.– Станислав наклонился к лисе, вызвав взрыв хохота.
На протяжении этой прочувственной речи Сакаи бледнел все больше и больше, а когда Станислав закончил и все зааплодировали, Роджер, так и не подав сигнал, резко щелкнул предохранителем и перекинул ружье за спину.
– Кэп, ты чего?! – потрясенно прошептал Винни.
– Я не могу,– глухо сказал капитан.– Это будет… неправильно. Пусть я теперь пират и говорить о чести глупо, но совесть у меня пока еще осталась. А после такого… только харакири сделать.
Джилл не смогла скрыть облегчения.
– Значит, до завтра?
– Нет,– еще раз удивил команду Сакаи.– Черт с ними. Столько терпели, потерпим и еще пару недель. Пусть сами улетают.
– Яйца,– напомнил Фрэнк.
Капитан содрогнулся, но устоял.
– Ну дура-а-ак! – проворчал Винни, однако, как ни странно, этим и ограничился. Есть вещи, которые просто нельзя делать, пока числишь себя человеком, а не придатком к бластеру.
– Я тогда пойду, возьму бутербродиков? – радостно спросила Мисс Отвертка.– Раз уж мы все равно…
– И мне принеси,– велел Роджер.– Будем наедаться впрок.
Приняв решение, пираты успокоились и расслабились. Джилл, спихнув свой бластер Винни, упорхнула щебетать с Михалычем, а потом и вовсе уединилась с ним в машинном. Обе команды не сомневались, что для любви исключительно к технике,– но на всякий случай не беспокоили.
Полина, дурачась, крошила на биоклавиатуру кусочек торта, приговаривая «цыпа-цыпа-цыпа» («геологи» при этом почему-то вздрагивали и болезненно морщились). Крошки таяли на тускло светящихся кнопках, как коричневые снежинки. Особо крупные затягивало в пластик целиком, чтобы переварить внутри. У Дэна клавиатура была сытая, откормленная на чипсах и каплях сгущенки, а капитанская явно недоедала, скоро за пальцы начнет хватать.
127 
