очень нудно 
77 
– Теперь поехали, – сказал он, когда Кравцов захлопнул крышку контейнера и с трудом выпрямился на дрожащих ногах.
– К-куда поехали? – спросил Кравцов.
– Это ты знаешь куда, – ответил Дорогин. – Впрочем, у тебя есть выбор: за баранку или в этот контейнер.
Кравцов быстро-быстро закивал, давая знать, что все понял, и двинулся к воротам, которые вели на улицу.
– Стой, дурак, – сказал ему Дорогин. – Рубашку сними, она же вся в крови. В контейнер, в контейнер бросай. Пусть у ментов будет побольше вещественных доказательств.
Услыхав про вещественные доказательства, Кравцов тихонько заскулил, но подчинился. Он даже сообразил вытереть рубашкой испачканные кровью руки.
Дорогин критически осмотрел его. Конечно, выглядел его пленник довольно странно, но полуголый человек в южном городе не такая уж редкость, даже если на нем обмоченные джинсы. В конце концов, бывают же люди, которые натягивают брюки прямо на мокрые после купания плавки.
– Вперед, – сказал Дорогин, пряча руку с пистолетом в карман. – Имей в виду: то, что пистолета не видно, вовсе не означает, что его нет. Ну, пошел.
Через две минуты тяжелый и неповоротливый двухэтажный автобус неуклюже вырулил со стоянки, едва не зацепив бампером стоявший недалеко от него серо-стальной «лексус». Сидевший за рулем «лексуса»
Самолет озабоченно нахмурился, глядя вслед автобусу, нерешительно поиграл зажатой в руке трубкой мобильного телефона и, приняв решение, вышел из машины. Во дворе гостиницы он провел не более минуты.
Вернулся он оттуда бегом, прыгнул за руль «лексуса» и, только отъехав от гостиницы на три квартала, остановил машину и позвонил Самарину.
Владлен Михайлович внимательно выслушал его сообщение, немного помолчал и довольно спокойно сказал:
– Спасибо, Дмитрий. Это очень удачно, что ты оказался там. Значит, планы меняются.
Выслушав новые распоряжения, Самолет выключил телефон, завел двигатель и без излишней спешки направился в сторону Ильичевска.
* * *
Двухэтажный туристский автобус, тяжело раскачиваясь на ухабах, мчался по шоссе, опасно обгоняя попутки и отпугивая встречные машины сигналами мощного клаксона. Голый до пояса Кравцов с посеревшими от страха губами ожесточенно вертел податливый руль и с отвращением вдыхал исходивший от его собственных брюк запах подсыхающей мочи.
Он взмок от пота, под ногтями у него засохла чужая полусвернувшаяся кровь, и все происходящее казалось каким-то затянувшимся кошмаром. Кравцов окончательно утратил надежду выбраться живым из этого кошмара. В голову ему пришла соблазнительная мысль: на полном ходу влепить всей многотонной тушей автобуса в первый попавшийся встречный грузовик, чтобы разом покончить со всем этим безумием. Это было бы, пожалуй, самым разумным выходом из сложившейся ситуации, но всякий раз, когда на горизонте возникал несущийся навстречу тяжелый трейлер или замызганный самосвал, руки Кравцова намертво примерзали к рулю, полностью выходя из повиновения: организму наплевать на рассуждения своего хозяина, он хотел жить во что бы то ни стало и любой ценой.
Дорогин сидел на откидном креслице рядом с водителем, жевал выданные доктором таблетки и меланхолично чистил ногти хлебным ножом. Он старался ни о чем не думать: придумать что-либо конструктивное, не располагая информацией, представлялось невозможным, а размышления на отвлеченные темы никак не шли на ум, вытесняемые беспокойством за судьбу Тамары. С того места, где он сидел, Дорогин отлично видел забытую Тамарой сумочку, из-за которой и заварилась эта каша.
– Эй, ты, – обратился он к водителю, повернув нож так, чтобы солнце блеснуло на тусклом темном лезвии. – Расскажи-ка мне все, что знаешь. Только не говори, что ты не в курсе. Если ты со своими приятелями замочил собственного напарника, значит, на это была причина. Что это за ящики, которые вы перегружали в микроавтобус?
При упоминании о Гогиче Кравцов втянул голову в плечи и яростно замотал ею из стороны в сторону.
– Ничего не знаю, – выдавил он с трудом, – правда, ничего. Они меня заставили. Я не хотел его убивать, я говорил, не надо, а они сказали – бей… Я не знаю, что в ящиках, никто не знает. Один Владик…
Он прикусил язык, поняв, что проговорился, но Дорогин уже был рядом, и солнечный блик, плясавший на сточенном лезвии, бил Кравцову прямо в глаза.
– Убери нож, – прохрипел Кравцов. – Убери, я же за рулем, разобьемся…
77 
