176 
Второму кораблю тоже не помогла защита, а броня тем более. Над ним разорвался снаряд другого сорта, с очень горячей начинкой. Это была напалмовая смесь со спецдобавками для повышения температуры горения. Напалм не был металлом и защитное поле на него не сработало, зато он хорошо прожигал железо. Никто из экипажа не выжил, а сам дредноут еще в течение часа держался на воде и в огне его надстройки и орудия таяли, теряя форму, словно пластилин на радиаторе центрального отопления.
Первый раунд-обмен – крейсер на два линкора, не считая мелочи – был явно в пользу эйрарбаков. Все ждали продолжения, и оно последовало.
Эскадры сошлись в пределах поражения линейных кораблей стандартного размера. Громадные стволы КДАДов, имеющие сложную внешнюю форму, поскольку для охлаждения использовалась не только она, но низкотемпературные циркулирующие охладители, конечно не входили в это число: в их зоне поражения давно оказалось всё соединение брашей. Военные рейдеры Эйрарбии стали в разных местах вторгаться в рассредоточенные боевые порядки республиканского флота и хотя они, во львиной доле случаев, тут же попадали под перекрестный огонь, первых пристрелочных выстрелов или, даже, ответных залпов противника было достаточно для точной координатной засветки недруга. Какой-то из КДАДов тут же перенацеливал одно из, напоминающих абстрактную статую, орудий и производил стрельбу. Это не занимало много времени поскольку каждый КДАД уничтожал противника в отведенной заранее площади и поэтому великанское устройство не надо было сильно ворочать. В основном получалась теоретически отработанная схема: один выстрел – одно поражение. Даже в случае если снаряд удавалось сбить с курса помехами, ставящимися против его радиолокатора, взрыв вблизи судна имел почти такой же эффект, как прямое попадание, особенно это касалось снарядов с зажигательной начинкой. Флот брашей попал в гигантские акульи челюсти и они начали безжалостно перемалывать его.
Первым заметившим неладное был заместитель командующего Четвертым флотом семи-звездочный адмирал Ри-Экли. Он, как и все окружающие, любовался, видя как на большом экране, транслирующем обработанную картинку, даваемую загоризонтным локатором, одна за другой исчезают метки вражеских кораблей. Ри-Экли, наверняка, не был самым умным человеком во всей многотысячной эскадре, но, по всей видимости, прозорливейшим среди тех, кто имел возможность видеть всю оперативную обстановку в целом.
– Странно, – сказал он, обращаясь более к самому себе чем к окружающим офицерам. – Почему это браши не бегут, у них нет ни каких шансов? На их месте, я бы давно скомандовал общее отступление. И почему они не применяют атомные снаряды, это бы несколько сравняло наши огневые возможности?
Он повернулся к адъютанту, холеному, не очень молодому капитану второго ранга.
– Соедините меня с командующим соединения.
– Соединения или флота? – решил уточнить адъютант, он подумал, что адмирал вряд ли будет перепрыгивать через командира собственного флота, но начальник пронзил его таким холодным взглядом, что тот торопливо выполнил приказание.
Ри-Экли по всей форме доложил о своих сомнениях девяти-звездочному адмиралу Друману. Они были давно знакомы лично и даже состояли в дальнем родстве.
– Не нервничайте так, Ри, – успокоил его «дядюшка». – Мы не можем прекратить бой из-за каких-то предчувствий. Корабли достаточно рассредоточены, противолодочные группы начеку. Мы не попадем ни в какую минную или еще какую-то ловушку, потому, что я уже дал приказ застопорить наши «двустволки».
Он ошибался.
Через некоторое время КДАДы действительно остановились, как и подвижные локаторы. Теперь они продолжали свою работу не сходя с места. Хотя КДАДы имели в своем названии слово «дуэль», в настоящем положении, это больше походило на загон шаров в бильярдные лузы, когда противнику не отдают ход. А тяжелые линкоры, с именами принцев крови на борту, продолжали вгрызаться в боевые порядки, походя топя всякую мелочь, с равными им соперниками прекрасно справлялись шесть КДАДов, носящие название шести почивших императоров. КДАДы располагались в линию, попарно на расстоянии пяти километров друг от друга и десяти между парами. А два незадействованных корабля мирно дремали в пятнадцати километрах южнее.
Перед этим боевым порядком, медленно перемещался флагман эскадры тяжелый линкор «Принц Оюза». А впереди, на севере, в диапазоне от восьмидесяти до двухсот и на площади почти пятнадцать тысяч километров, гибли люди, много лет готовящиеся к этому часу специалисты, сотнями и тысячами в минуту, а вместе с ними корежились от напалма и выворачивались наизнанку тротилом красавцы корабли. Это было славное зрелище. Уже совсем без свидетелей, обломки этих линкоров и фрегатов стремительно опускались на дно, в никем неизмеренную глубину, часто унося в чревах еще живую команду. Именно оттуда и должна была прийти посылка от неприятеля. Если бы адмирал Друман был осведомлен о судьбе Третьего ФЗК произошедшей несколько часов назад, он бы был менее самоуверен. Но пока в трагедии постигшей Горманту никто не мог досконально разобраться, свидетели начисто отсутствовали. Нельзя сказать, что эйрарбаки совсем не знали о «Лилипутах», но разведка почему-то считала их давно списанным анахронизмом начального этапа атомной гонки. А тут, прямо перед носом объединенного флота, у Армады имелось две субмарины носителя и они ждали команды. «Лилипут-1», при разработке, не предназначался для поражения подвижных целей, но когда стратеги пришли к выводу об ограниченности достойных его целей в прибрежных участках суши Империи, а навыпускали «Лилипутов» уже порядочно, лодки-матки включили в состав некоторых флотов.
176 
