Глава 10

Прошла неделя. Мартынов и Богаевский вернулись из Питера в Москву. Младший брат медвежатника Седого Цыган был похоронен с большими почестями на одном из лучших кладбищ. Гроб был итальянский, на похоронах играл лучший оркестр, на могиле воздвигли большущий мраморный крест, на котором были высечены такие слова: «Невинно убиенному рабу Божьему… от брата и друзей». Стояли даты.

Могила тонула в пышных венках из живых цветов. На похороны, затем на поминки в ресторан собрались чуть ли не все знаменитости воровского мира. По количеству шикарных автомобилей и охранников можно было подумать, что в загородном ресторане отмечают день рождения или свадьбу кого-нибудь из членов правительства.

Вся территория была оцеплена охранниками с рациями в руках, никто из посторонних в банкетный зал не был допущен. Звучало много добрых слов в адрес Седого и его покойного брата.

Полковник Соловьев был осведомлен обо всем, что происходит в Питере. А вот банкир Бортеневский нервничал. Ведь ему вновь дважды позвонили и предупредили, что он уже не жилец на этом свете и что как бы он ни пытался скрыться, его достанут даже из-под земли, достанут и убьют. Но не просто убьют выстрелом в голову или ножом в сердце, его будут убивать медленно. Его заставят мучиться, и мучения будут бесконечно долгими.

Бортеневский связался с Соловьевым. Они встретились в кабинете его банка, и бледный, с дрожащими губами Бортеневский принялся пересказывать суть разговоров с бандитами.

– Сергей Васильевич, дорогой, поймите, – стуча золотым наконечником авторучки по дубовой крышке стола, говорил банкир, – я вне себя. Если быть честным и откровенным, а иначе я и не могу себя вести, то признаюсь: я боюсь. И не столько боюсь за свою жизнь, как за жизнь жены и дочери.

Соловьев все это внимательно выслушал, покуривая сигарету и стряхивая пепел в старинную мраморную пепельницу в серебряной оправе. Немного помолчал, затем потер виски ладонями.

– Знаете, что я вам скажу, Альфред Иннокентьевич, – им больше ничего не остается, как вас пугать. Правда, я думаю, что угрозы бандитов далеко не пустые.

– Так что, Сергей Васильевич, вы считаете, они действительно могут расправиться со мной и с моей семьей?

– Вполне могут. Но не думаю, что так быстро.

– Что значит – «так быстро»? Сколько времени у меня есть, чтобы скрыться?

– Мне кажется, вы, Альфред Иннокентьевич, думаете не в том направлении.

– Как это не в том? Моей жизни угрожают.

– Да, угрожают. Ведь им ничего уже не осталось. Вы не пошли с ними на сделку, ваш банк остался чистым, им он не подчиняется.

– Да-да, я все это понимаю, – быстро заговорил Бортеневский, – но все же, как это ни странно, мне хочется жить.

– Но убегать вам не стоит, – спокойно сказал Соловьев, глядя на серую горку пепла на дне мраморной пепельницы. Горка пепла была похожа на могильный холмик.

Бортеневский проследил за взглядом Соловьева и посмотрел на дно пепельницы.

– Я не могу спокойно уснуть, у меня полный дом охраны, я боюсь выходить из офиса, боюсь подходить к машине.

– Я рассуждаю несколько иначе, Альфред Иннокентьевич, – вновь так же спокойно, покачиваясь в глубоком кожаном кресле, заговорил полковник Соловьев, – вы им интересны как партнер, а не как враг. И поэтому, думаю, они вновь постараются заполучить ваш банк. Насколько я понимаю, их прибыль от соглашения с вами была бы огромна.

– Да-да, но я ведь не пошел на это! И убит брат этого бандита, убиты еще какие-то люди. Мне кажется, Сергей Васильевич, ваши сотрудники перестарались.

– Нет, там не было другого выхода, и они действовали, исходя из обстоятельств.

Соловьев вспомнил все то, о чем ему рассказал Глеб Сиверов, и его немного передернуло. Действительно, слишком уж много трупов. Но самое главное – деньги они заработали, и доля Соловьева уже лежала на его счету в банке.

– Я хочу опять вернуться к тому же разговору, – вдруг сказал Бортеневский, вышел из-за стола, обошел его и остановился напротив Соловьева.

Он приблизил свое бледное лицо к лицу Соловьева и заговорил почти шепотом.

– Мне кажется, их надо убить Другого-то выхода нет? Не так ли, Сергей Васильевич? Мне кажется, что и вы думаете аналогично.

  56