очень нудно 
35 
А все же Зепп был недоволен.
С документами-то все в полном порядке. По дороге он успел пролистать папку и убедился, что поручик Рябцев исправно отработал свои серебреники. Копия составлена добросовестно и обстоятельно. Но, положа руку на сердце, такой ли уж блестящей получилась операция? Вот если бы Рябцев не наследил и план развертывания попал к Зеппу без ведома контрразведки — тогда другое дело. Русские двинули бы свои корпуса в строгом соответствии с заранее разработанной стратегией, ни о чем не тревожась и пребывая в полнейшем благодушии. Теперь же им доподлинно известно, что важнейший документ похищен. Это значит, что они кинутся вносить в план какие-то изменения. Конечно, коррективы не могут быть кардинальными, иначе это разладит и запутает сложнейший механизм выстраивания фронта. Однако мелкие, но крайне неприятные для германского командования сюрпризы неизбежны.
Увы. Бывают обстоятельства, над которыми не властен даже человек изобретательный и умный.
Тимо топал за спиной, как слон.
— Выкинь ты эту чертову корзину! — раздраженно бросил фон Теофельс. — На что нам твои разносолы? Отлично поужинаем в вагоне-ресторане.
Слуга рассудительно ответил:
— Ресторан на поезд очень плехо. Нужно думать сдоровье. У вас нервный работа. Gastritis[16] у вас есть, будет Geschwar.[17] Я готовиль кароший пуляр, пирошок с капуста, свежий редис…
Он замолчал, не закончив, потому что Зепп резко обернулся.
Сзади вдоль оврага кто-то бежал.
Из-за деревьев показались две быстро двигающиеся фигуры, до них было шагов сорок. Замерших на месте пешеходов бегущие пока не заметили.
Первого фон Теофельс узнал сразу, по усам. Звезда русского футбола князь Тараканов, собственной персоной.
— По нашу душу, — тихо сказал Зепп. — Три-четыре.
Действуя с идеальной синхронностью, словно солдаты на параде, разведчики одинаковым жестом выхватили из-под пиджаков оружие.
Выстрел из «парабеллума» слился с выстрелом «рейхсревольвера» в единый оглушительный треск, раскатившийся эхом по сосновому бору.
Один против двоих
Студент, взмахнув руками и прокрутившись вокруг собственной оси, покатился вниз по склону оврага. Но князь Козловский, человек военный, в ранней юности успевший захватить кусочек Маньчжурской кампании и ездивший наблюдателем на Балканскую, под пулю не подставился.
Заметил впереди какое-то быстрое движение и одновременно со вспышками, даже на долю секунды раньше, упал ничком. Перекатился по земле, приподнялся, снова рыбкой нырнул в траву — и так несколько раз, пока не занял удобную позицию Даже фуражки не потерял. Какой офицер без фуражки?
В десяти шагах от тропы из земли торчали два сосновых пня, почти сросшиеся друг с другом. Можно было вести огонь и с правой стороны, и с левой, и из зазора. Именно этим штабс-ротмистр и занялся.
Дело было простое, ясное, не шпионов вынюхивать. В свое время Козловский не раз брал призы за отличную стрельбу — хоть с упора, хоть с руки, хоть из седла.
Определив примерное местонахождение противника, он высунулся, чтоб спровоцировать новые выстрелы и локализовать мишени поточнее.
Ага!
Двое.
Один прячется за красноватой сосной, второй за желтоватой.
Ну, поглядим, кто кого.
Мальчишку, такая жалость, кажется, подстрелили, но сейчас было не до этого.
То выныривая, то снова прячась, князь метко и расчетливо посылал пулю за пулей. Сдвоенный пень заплевался огнем с трех разных точек и стал похож на огнедышащего Змея Горыныча.
Правда, и немцы стреляли отменно. На погоны, фуражку Козловского то и дело сыпались щепки и древесная труха.
Хорошо иметь принципы, думал штабс-ротмистр, перекатываясь то влево, то вправо. Взял себе железное правило: всегда держать при себе две запасные обоймы. И карман оттягивают, и ляжку натирают, зато сколько пользы.
В эту самую секунду
В эту самую секунду на дне оврага очнулся Алексей Романов. Встал на четвереньки, по-собачьи встряхнулся. Попытался понять, что это с ним произошло.
Последовательность событий, насколько он мог вспомнить, была такая.
Бежал, задыхался. Вдруг удар по голове — будто палкой стукнули. Приступ головокружения. Наклонилась и ушла из-под ног земля. Падение куда-то вниз, хлещущие по лицу ветки.
35 
