очень нудно 
32 
– Я бы с удовольствием прикончила кого-нибудь из них, а еще лучше – всех скопом.
Смирнов брезгливо отодвинул ногой мокрую одежду гостьи и присел на кровать.
– Как тебя зовут?
– Маша Пирогова, – словно вспоминая собственное имя, медленно проговорила девушка.
– Меня – Семен Семенович. Откуда ты взялась ночью в ледяной воде?
– Я уже здесь полгода. Я из Смоленска.
– За что тебя ищут?
– Они меня вернуть хотят.
– Кто – они?
– Все. Рыбчинский у них главный.
– Зачем ты им, украла что-нибудь?
– Они меня украли. Документы забрали, я уже два месяца дневного света не видела.
Маша немного согрелась, сбросила одеяло и трясущимися руками принялась приглаживать давно не мытые волосы.
«На проститутку не похожа, – решил Смирнов, разглядывая гостью, – у баб, промышляющих сексом, взгляд не такой». Глянул на руки девушки – ногти короткие, неухоженные, пальцы исцарапаны. Взял Машу за руку, та не стала сопротивляться, посмотрел на локтевой изгиб, следов уколов не нашел.
– Я не ширяюсь, если ты, Семен Семенович, на предмет наркоты меня проверяешь. Я и курю-то редко.
– Здоровье бережешь? Девушка криво усмехнулась:
– Нам не давали сигарет. Хорошо еще, если покормят вовремя.
Только сейчас Смирнов обратил внимание на ее худобу.
– Вас шить заставляют?
– Нет, – Маша Пирогова – захихикала. – Можно подумать, ты не знаешь! Ты же один из них.
– Был бы одним из них – знал бы. Я же Рыбчинскому сейчас не звоню, не сообщаю, что тебя поймал.
Маша задумалась. Постепенно к ней возвращалась ясность мысли.
– Я убежала оттуда, случайно выбралась. Меня внизу держали, – сказала она и тут же спросила:
– Сколько до Варшавы?
– Далеко, девочка, пешком не дойдешь.
– Где мы?
– Под Белостоком. Ты в самом деле не знаешь или придуриваешься? Маша присвистнула:
– Я думала, мы по ту сторону от Варшавы. В будке везли, как скот.
Маша жадно курила, а Смирнов прикидывал, пытаясь понять, что же происходит по ту сторону водохранилища, ведь его машины пошли туда. Самые хреновые подозрения начинали оправдываться. С одной стороны, это радовало, ведь перед отъездом он все-таки решился подойти к Потапчуку, а с другой – пугало.
«Я еще ничего не успел сделать, я лишь оказался втянутым в нехорошее дело, у меня есть шанс достойно выйти из игры».
– Что там происходит?
– Не прикидывайся, ты все знаешь.
– К сожалению, ничего не знаю, – Смирнов понял, что ему надо рассказать девушке правду, тогда и она, возможно, поделится своими секретами. – Я служу в охране, но не у Рыбчинского, охраняю машины, которые приезжают забрать мясо, и отвожу его в Москву.
И тут Маша беззвучно расхохоталась:
– Мясо возишь?
– Да, а что? – пожал плечами Смирнов.
– Наверное, тебе хорошо за это платят.
– Не жалуюсь.
– Мне тоже обещали хорошо платить, когда я пришла в фирму в Смоленске. Говорили, буду в кафе работать официанткой. Я, дура, поверила, даже польский язык учить начала. Но мне он не нужен, там все наши работают, все по-русски говорят. Привезли в Люблин, поселили в каком-то общежитии, документы забрали, сказали, для регистрации в полиции, будто у них там свои люди. Назавтра, мы не успели очухаться, ночью машину подогнали и всех, кто там был, загнали в будку, повезли куда-то. Выгрузили в ангаре, даже окон там не было, стеклоблоки – то ли танки там раньше стояли, то ли ракеты, – надписи на стенах по-русски, от советской армии остались. Потом под землю опустили, мы там и жили. Ни помыться, ни свежим воздухом подышать, если что не так, били. Видишь? – девушка задрала майку и продемонстрировала Смирнову спину – всю в черных синяках.
– Что вы там делаете?
– Отгадай с трех раз.
Смирнов помнил, что Рыбчинский как-то говорил, будто он в подземных хранилищах, оставшихся в военной части, выращивает шампиньоны. Самих шампиньонов он не видел.
– Грибы выращиваете?
– Ты вольтанулся, Семен Семенович, – и Маша, приставив посиневший указательный палец к виску, бешено им завращала, словно хотела просверлить себе череп. – Там лаборатория, наркотики делают. Но нас в нее не пускали, там спецы работают. А мы на подхвате – взвесить, фасовать, разложить по пакетам.
– Что за наркотики?
– Таблетки. Откуда я знаю? Синтетика.
– Страшная вещь.
– Я видела тех, кто к ней уже пристрастился. Достать их в подвале – не проблема, иногда таблетки крошатся, ломаются, Рыбчинский смотрит на это сквозь пальцы. Производство у него дешевое, через полгода человек, глотающий синтетическую дрянь, – считай, уже никто. Мозги отключаются, он становится зомби, ему нужна только доза. Таких из подвала забирает охрана, когда они уже работать не могут.
32 
