Последние отзывы

  50  

Она с гордостью посмотрела на свой «калаш».

– Молодец, – похвалил я. – Что-то с этими ребятками не так. Накинулись на меня как на банку тушенки. Консервами назвали.

– Это големы-мутанты, – пояснила она. – Ты был для них чем-то вроде источника жизни, пищей. Ну, и уж если быть совсем точным, ты был для них не столько консервами, сколько банкой сока.

– Чего-чего? – недоверчиво протянул я.

– Им была нужна твоя кровь. Очень похоже на вампиров из ужастиков, но на самом деле у этого явления имеется вполне научное объяснение.

Я застыл.

– Так это правда: големы существуют?

– Долго же до тебя доходит, – ехидно заметила Лило.

Я проигнорировал насмешку.

– Хочешь сказать, что тебе уже доводилось с ними встречаться?

– Приходилось, – кивнула она. – Чаще, чем мне бы хотелось.

– Так ты у нас что-то вроде специалиста по этой нечисти? – задал я вопрос, который сам напрашивался на язык.

Лило не стала открещиваться:

– Можешь считать меня экспертом.

– Ясно, – протянул я. – Вот почему тобой так на Центральной заинтересовались. Ну, раз ты такая важная персона, надо доставить тебя как можно быстрее, пока другие големы о тебе не разнюхали и не добрались.

– Верно, – кивнула она. – Только держи язык за зубами. Не знаю, откуда обо мне пронюхали эти двое, но светиться все равно не стоит. А на Центральной мы разберемся с утечкой информации, – пообещала девушка.

– Буду нем, как Герасим, – заверил я и, обнаружив непонимание в ее глазах, пояснил: – Немой из книжки. Собаку очень любил.

– У меня никогда в жизни не было собаки, – вздохнула девушка.

Я не стал комментировать. Не было так не было. У меня тоже много чего не было, да и сейчас нет.

Я подошел к телам големов, внимательно их осмотрел. Верблюда и впрямь пристрелили, правда, вид у него все равно был несколько расхристанный. Очевидно, кое о чем попутчица умолчала: дело у них и до рукопашной дошло, и как-то моя хрупкая, стройная Лило из нее выкрутилась. Такого кабана уложить непросто. Мне без заначенного тесака было бы не справиться. Я, конечно, не самого хлипкого телосложения, но у покойничка силушка была воистину богатырской. Порвал бы меня, как тузик грелку.

Во время осмотра я не забывал обыскивать трупы, отбирая вещи, которые мертвецам уже ни к чему, а вот нам вполне могли пригодиться. У Боцмана нашлась полностью заправленная газовая зажигалка из красной прозрачной пластмассы, две пачки сигарет, патроны, разная мелочевка, не представляющая особой ценности, но, тем не менее, ее можно было обменять на еду. Кстати, со жратвой у големов было туго. В вещмешках не нашлось ничего даже отдаленно похожего на провизию. Возможно, големы в ней просто не нуждались или сидели на диете, в которую входили парнишки вроде меня.

Шмонать покойников – занятие не из благородных, но я давно подавил в себе остатки брезгливости. Всякое бывало. Приходилось таскать трупы за руки-ноги, хоронить друзей и знакомых, снимать с них хорошие шмотки, обувь. И тогда, и тем более сейчас мародером я себе не казался, ну а в данном случае это были добытые в честном бою трофеи. Девушка прекрасно меня понимала. Осуждения в ее глазах я не прочитал. Вот и славненько. Чистоплюи под землей быстро перевоспитываются.

Теперь у меня были два плотно набитых вещмешка, содержимое которых, несомненно, пригодится в дороге. Доберемся до следующей станции, что-то сменяем, что-то придержим. Живем, короче.

Один минус – документы на нас Ашот Амаякович так и не сподобился написать, очевидно, считал, что Верблюд с Боцманом сами по себе убедительней любого «аусвайса». На всякий пожарный я прихватил их корочки, но серьезная проверка быстро бы выявила простой факт, что мы с Лило не те, за кого себя выдаем.

Идти было тяжело, но душу грели сразу несколько факторов: во-первых, я целый и невредимый, во-вторых, рядом топает молодая красивая особа противоположного пола, в-третьих, своя ноша не тянет. Правильно люди подметили.

Автоматы у големов я тоже забрал, оставив возле них свой «Калашников» с деревянным прикладом. Хоронили же древние погибших воинов с доспехами и оружием, вот и я решил придерживаться этой традиции. А то, что один «калаш» на двоих, – ничего, мертвецы у меня теперь тихие и точно из-за автомата не передерутся.

От избыточных чувств я даже запел. Сначала затянул «Черный ворон», я часто его пою. Песня на все случаи жизни: и когда грустно, и когда весело. Все зависит от того, какие эмоции в слова вкладываешь. Можно с надрывом голосить, а можно и с боевым задором вроде: только попробуй сунься – таких люлей огребешь, мало не покажется.

  50