114 
Между тем новость была и впрямь любопытная, и Хрунов, получив неожиданное известие, задумчиво поскреб подбородок.
— Что за дьявольщина? — пробормотал он. — Ничего не понимаю!
Позади него, в тускло освещенном коридоре беспорядочно тюкало о камень железо, стучали, падая на пол, обломки и скрежетали о кирпич лезвия лопат. Слышалось пыхтенье, кряканье и сдавленный мат бешено работающих людей. Их голые, в разводах грязи спины лоснились от пота, под бледной кожей размеренно перекатывались веревки мышц и сухожилий. Потом от них разило за версту, его едкий запах перебивал даже вонь смоляных факелов и чувствовался уже на расстоянии двадцати шагов от места раскопок.
Хрунов вынул кожаный портсигар и раскурил сигарку, просунув ее в приоткрытую дверцу фонаря, который держал в руке Ерема, принесший известие.
— Может, хоть ты что-нибудь понимаешь? — обескураженно спросил у него поручик, с негромким стуком закрывая дверцу.
От этого прикосновения фонарь качнулся, и по обросшему спутанными волосами лицу Еремы заметались глубокие тени.
— А чего тут понимать, барин? — рассудительно просипел он. — Баба с воза — кобыле легче.
— Да? — подозрительно переспросил Хрунов и вдруг крепко ухватил Ерему за бороду, для надежности намотав спутанную волосню на кулак. — Ты что делаешь, мерзавец? — яростно прошипел он прямо в расширившиеся глаза Еремы. — Ты что себе позволяешь, скотина? Тебе кто велел это делать? Кто тебе велел, а? Кто велел, я тебя спрашиваю!
Каждый вопрос сопровождался мощным рывком за бороду. Борода потрескивала, но держалась, косматая голова Еремы раскачивалась, как маятник, и в такт этим раскачиваньям по стенам метались угольно-черные тени. Глаза бородача наполнились мутными слезами, обезображенная длинным шрамом физиономия побагровела так, что это было заметно даже в полумраке.
— Ваше благородие! Барин, Николай Иванович, кормилец! — просипел Ерема, старательно держа на отлете огромные волосатые лапы, чтобы ненароком не задеть разгневанного атамана. — Да нешто это я? Да я ни сном ни духом! Мне бы это и в голову не пришло!
— А кому пришло? — продолжая дергать его за голову, шипел Хрунов. — Кому пришло? Кому? Кому? Кто, если не ты?
— Да что вы, барин, в самом-то деле?! — не утерпев, медвежьим басом взревел Ерема. — Ведь полморды оторвете, ей-богу! Что же я, по-вашему, вовсе без соображения? Что это вы себе в голову забрали? На кой леший мне такое удовольствие — с мертвяковой одежей по городу бегать?
— А я почем знаю? — не переставая сладострастно драть намотанную на кулак бороду, сказал Хрунов. — Может, ты его раздел да жилетку-то ненароком и обронил, а?
— Да Господи, барин! — взмолился Ерема. — Да зачем мне его одежа?! Куда я ее нацеплю-то? Мне ж в нее и с мылом не влезть!
— Ты дурачком не прикидывайся, — сказал Хрунов и опять с видимым наслаждением дернул его за бороду. — Ты человека за копейку можешь зарезать, а фрачная пара знаешь сколько стоит?
— Не знаю я, сколько она стоит, и знать не хочу! Охота мне об тряпки мараться, когда тут золота столько, что хоть лопатой греби!
Хрунов снова дернул его за бороду, но уже без прежнего воодушевления.
— Это верно, — сказал он и медленно, будто нехотя, отпустил Еремину бороду. — Но ты хоть понимаешь, что это значит? Это, брат, не шутки. Если начудил, лучше признайся, я тебя заранее прощаю, не бойся. Скажи, как было, чтоб я успокоился. Ведь ежели жилетка эта, которую у княжны под забором нашли, не твоих рук дело, то это черт знает что!
Он брезгливо стряхнул с пальцев застрявшие клочья грязных волос. Ерема обиженно пощупал бороду, бережно огладил ее ладонью и пожал плечами.
— Я, барин, на выдумку не горазд, — сказал он. — Прирезать княжну — это я могу, а вот сообразить, как ее на каторгу упечь, — нет, такое мне непосильно. А что вы говорите, будто я мог жилетку у княжны под забором ненароком обронить, так на том конце города краденым не торгуют. Там одни баре живут, и с тряпками кровавыми туда соваться резона нет. Выходит, не одни мы на том пустыре околачивались. Видал кто-то, выходит, как дело было, и по пятам за мной до самой крепости шел. А может, он тут, в кремле, хоронился, кто его знает?
— Да кто? — воскликнул Хрунов. — Ведь не было кругом никого!
— Э, барин, — сказал Ерема, — вам ли не знать, сколько купцов да путников богатых Богу душу отдали оттого лишь, что думали, будто нас рядом нету!
— И то правда, — задумчиво сказал Хрунов, со скрипом потирая небритую челюсть. — Выходит, кто-то за нами присматривает. Надо ухо держать востро, борода, иначе прихлопнут невзначай, как муху, и пикнуть не успеем. Однако княжна Вязмитинова хороша! Выходит, помимо нас, у нее врагов полон город!
114 
