Лёгкий, ненавязчивый романчик 
109 
Наконец темно-синий «БМВ» свернул во двор.
– Он тут, что ли, живет? – пробурчал капитан Пермяков.
– Я знаю, – сказал сержант.
Оба милиционера были одеты в гражданское. Машина свернула направо, и сержант нагло втиснул ее между бордюром и зеленым «фордом».
– Ну вот и приехали, – сказал сержант.
– Ты что, нормально заехать не мог?
– Чем плохо?
– Как дверцу открывать?
– А ты, капитан, не открывай ее, вылезай через мою.
– Пошел ты… – капитан открыл дверцу так, что та ударила по соседней машине, вышел, глядя на сержанта, и зло пробурчал:
– Пакеты возьми.
У самого капитана Пермякова в руках была бутылка коньяка. Он сжимал ее за горлышко пальцами так, как солдат, готовящийся броситься под танк, сжимает последнюю гранату. Выглядел он подавленным. Не лучше выглядел и его напарник – сержант Парфенов, которого капитан называл Парфеном, а в моменты прилива нежных командирских чувств – Парфенчиком, но почти никогда не называл по имени – Славой.
– Идем, капитан.
– Никогда у него не был, – проворчал Пермяков, раздавив окурок.
Две старухи у подъезда посмотрели на милиционеров, приехавших на солидной машине. Когда за ними закрылась дверь, они переглянулись и одна произнесла:
– Милиция, мать ее!..
– С чего ты взяла, что милиция?
– По их лицам видно – наглые, такие только у милиционеров и бывают.
– Наверное, к моему соседу, проведать. Его ранили, про него по телевизору рассказывали. Я сама-то не смотрела, мне муж говорил. Его из больницы уже домой привезли. Наверное, поздравлять пошли, как-никак друг. Сейчас как напьются, как начнут кричать – никакой управы на них не найдешь. Не станешь же вызывать милицию на милицию?
– Это точно.
Старухи тут же переключили внимание на другую кандидатуру: молодую женщину с маленьким годовалым ребенком.
– Нагуляла…
– Мужика у нее нет, но заходит какой-то военный. От него.
– У военного кольцо обручальное…
Капитан и сержант не стали ждать лифта. Они легко поднялись на третий этаж, и капитан, переложив бутылку из правой руки в левую, сильно вдавил кнопку звонка, будто от этого могла зависеть громкость сигнала.
– Из-за двери послышался мужской голос:
– Входите, не закрыто!
– Ишь ты, смелый какой! – сказал сержант Парфенов, обращаясь к своему командиру.
Они повернули ручку двери и оказались в квартире.
– Спокойно, спокойно, – с порога увидев своего подчиненного, лежащего на диване, произнес капитан, – не надо по стойке смирно и честь отдавать не надо. Дока кто?
– Никого, – сказал сержант Кузьмин, одновременно довольно и разочарованно.
– Жена где?
– У нее свои дела.
– Это понятно. Муж раненый – не может, так она к любовнику.
– К какому любовнику! Кому она нужна!?
– Ладно тебе, Коля, баба вещь всегда нужная – не потрахаться, так поесть приготовить или полы и посуду помыть.
Капитан поставил на стол бутылку, Парфенов положил целлофановые пакеты.
– Тут тебе, Коля, фруктов, витаминчиков, чтобы поскорее поправлялся. Икорка, осетринка и все такое… Так что ты уж не обессудь, что мы к тебе в госпиталь не наведались. Знаешь, такое началось! Пока мы с сержантом все уладили, время и ушло.
– Знаю, смотрел телевизор. Это вы, надо сказать, ловко придумали.
– Это не мы придумали, – встрял в разговор сержант Парфенов, – любитель бриллиантов придумал.
– Быстро у него голова соображает.
– С чего бы он не соображал.., если задница в мыле? Любой соображать начнет, – почти прорычал капитан. – Что, сержант, стоишь, стаканы неси. Тебе нельзя, а я с Николаем за здоровье выпью.
– Мне тоже нельзя, капитан: антибиотики колют.
– Какие, на хрен, антибиотики? Коньяк – самый лучший антибиотик. Я войну пришел, знаю, – капитан Пермяков с таким выражением произнес фразу «я войну прошел», словно он воевал в кампании 1812 года или, на худой конец, 1941 года. На самом же деле он побывал лишь в Абхазии и в серьезных боевых действиях не участвовал.
Сержант принес из кухни два стакана. Капитан отвинтил пробку на коньячной бутылке.
– Не бойся, Коля, в сумке еще одна бутылка есть, шоколад там и всякое такое. Яблоки хорошие, груши, ананас.
– Деньги?
– Ах да, деньги… Вот память хорошая у тебя, Коля. Так, значит, говоришь, пуля не зацепила кость?
– Слава Богу, не зацепила.
– Это хорошо, что не зацепила. Деньги вот, – капитан двумя пальцами залез в карман рубашки и вытащил худенькую стопочку американских долларов. – Здесь штука. Понимаешь, жене Быстрякова мы со Славой много денег отвалили. Скажи, Слава?
109 
