очень нудно 
75 
Двое милиционеров в штатском направились к кустам небольшого парка, отгораживающего автостанцию от улицы. В кустах он обнаружил съемочную группу телевидения, те уже успели раскрутить штатив и пристреливали камеру.
– Убирайтесь отсюда! – сказал милиционер в штатском.
– А вы кто такие? – обиделся корреспондент.
– Мы на службе.
Корреспондент смерил его презрительным взглядом:
– На службе ходят в форме или хотя бы с удостоверением. У меня, например, удостоверение есть, – и он показал пластиковую карточку с броской надписью «Пресса».
– Или вы покидаете это место сами, или же вас уведут силой.
И тут корреспондент, повысив голос, стал говорить что-то о свободе прессы, пусть, мол, ему покажут закон, по которому он не имеет права снимать колоннаду ВДНХ.
– Может, вам еще аккредитация нужна? – кричал он. У милиционера было желание заткнуть корреспонденту рот, но он сдерживался, потому что ушлый оператор уже развернул камеру и вовсю снимал сотрудника органов в штатском. Второй же оперативник пытался прикрыть лицо газетой с завернутой в нее рацией, чтобы его не запечатлели для стопятидесятимиллионной аудитории: после этого на сыскной карьере можно было поставить крест.
– Тихо! – цыкнул оперативник и приложил палец к губам. – Вы знаете, зачем мы приехали?
– Мы знаем, что здесь делаем.
– Можно хотя бы не кричать?
– Можно, – согласился корреспондент, – но с одним условием: мы остаемся в кустах и снимаем все – от начала до конца.
И тут он увидел, как под деревьями, пригибаясь, пробирается другая съемочная группа.
– Они что, ошалели все? – и оперативник, засев в кустах, принялся докладывать полковнику Терехову об обстановке на месте предполагаемого обмена террориста на журналистку.
– Всех гнать к чертовой матери! – разъярился Терехов.
– Закона такого нет, – вздохнул оперативник, – шум поднимут, всех спугнем. Они же, сволочи, лишь только мы с претензиями к ним, тут же на камеру снимать начинают.
– Ваше предложение?
– По мне, – вздохнул оперативник, – пусть уж лучше в кустах сидят, но особо не высовываются.
– Хрен с ними. Предупреди об опасности и возьми с них расписку, что за последствия они претензий к нам потом иметь не будут.
– Есть, товарищ полковник! – радостно согласился оперативник и принялся обходить съемочные группы, которых к этому моменту в кустах уже было четыре.
«Дворники» усиленно мели тротуар. К автобусной станции подъехал странный автобус, без указания маршрута. За лобовым стеклом виднелась табличка «Люди», все боковые окна и заднее стекло закрывали занавески в веселенькие цветочки. И все же любопытные могли рассмотреть сквозь лобовое стекло, что в салоне сидит два десятка омоновцев в спортивных костюмах, а их милицейский инвентарь сложен в проходе между сиденьями. Омоновцы, уложив на подлокотники жестяные щиты, играли на них в карты.
Дорогин долго не мог припарковать машину, на всех стоянках вокруг ВДНХ, как на платных, так и на общественных, стояли гаишники и объясняли, что парковаться временно запрещено. Наконец он смог пристроиться возле гостиницы «Золотой колос». Он шел к колоннаде, всматриваясь в лица людей. «Эта парочка оказалась здесь случайно, – отмечал про себя Дорогин, – а вон тот мешочник – явно оперативник. И сумки его набиты мятыми газетами, – усмехнулся Сергей, когда резкий порыв ветра опрокинул легкую, как перышко, матерчатую сумку. Она напомнила ему цирковую гирю, сделанную из пенопласта и выкрашенную алюминиевой краской. – Дворники тоже такими не бывают», – отметил он, узрев мужчину с метлой и в оранжевой жилетке, беседующего с кем-то по рации.
Он несколько раз прошелся по площади, заметил и притаившихся в кустах телевизионщиков, и милицейских оперативников, прикинувшись идиотом, попытался зайти в автобус с ОМОНом. Долго выяснять, не подвезут ли его до Ивантеево, Дорогину не позволили.
«Хватит мозолить глаза», – он уселся на лавочку между двумя пенсионерами и двумя пенсионерками Мужчины попивали дешевое вино, завернув бутылки в пакеты, женщины тем временем обсуждали проблему повального пьянства среди мужчин. Народу на автостанции было достаточно много, в основном люди простецкие и небогатые кто чуть посостоятельнее, тот на своих машинах ездит. Среди публики попадались и очень интеллигентные лица.
С букетом цветов неподалеку от часов, укрепленных на стене станции, прохаживался молодой хорошо одетый мужчина. На его пальцах поблескивал крупным бриллиантом перстень. Он то и дело смотрел на часы, но не на общедоступные, станционные, а на свои наручные, словно мог доверять только дорогому хронометру.
75 
