36 
– А если так, сударыня, то пошлите к черту остальных кавалеров и предоставьте мне разбираться с ними… естественно, после бала, – раздался за спиной Клер голос Эдварда.
Замешательство ее было так велико, что Клер зацепилась ногой за край ковра и, наверное, упала бы, если бы Эдвард не успел ее подхватить.
– О, я вижу, что следующий танец нам все-таки придется пропустить, – сказал он, поглядывая на Клер с ироничным сочувствием. – Бедняжка, вы так запыхались, что просто не держитесь на ногах. Оно и понятно: ведь вы такая нежная и хрупкая, а я, недальновидный осел, задал слишком быстрый темп. Позвольте мне предложить вам бокал красного вина, леди Клер, оно должно взбодрить вас и вернуть розы на ваши прелестные щечки.
С этими словами Эдвард быстро наполнил опустевший бокал и с истинно джентльменской галантностью преподнес его Клер. Так как Клер все еще находилась в состоянии легкого шока, она машинально приняла бокал и сделала несколько глотков. После этого Клер действительно почувствовала себя лучше, хотя это как сказать, ибо возвращение к реальности повергло ее в огромное смущение.
Клер казалось, что, если бы Эдвард увидел ее обнаженной, ей и тогда не было бы так стыдно, как сейчас. Эдвард застал ее танцующей ночью в его гостиной, в полупрозрачной ночной рубашке, босиком и ко всему в легком подпитии. Надо полагать, зрелище еще то! К тому же Клер произнесла «лорд Хелдман», когда обратилась к воображаемому партнеру, и теперь Эдвард, конечно, догадался, что она думала о нем весь вечер. Клер чувствовала себя настолько ужасно, что ей хотелось без оглядки бежать в свою спальню. Но она понимала, что это будет полным позором, что таким поступком она окончательно уронит себя в глазах кузена. Оставалось призвать на помощь все свое мужество и вести себя так, словно ничего кошмарного не случилось.
– Кажется, я не ошибся, предложив тебе выпить немного вина, – насмешливо произнес Эдвард, всматриваясь в раскрасневшееся лицо Клер. – Во всяком случае, розы уже вернулись на твои щечки. Или это краска стыдливости?
– Нет, дорогой мой Эдвард, это краска негодования, – ответила Клер, смерив его холодным взглядом. – Признаюсь откровенно, я возмущена до глубины души. Тебе следовало сразу войти в гостиную и окликнуть меня, а не подсматривать, чем я тут занимаюсь.
– Наверное, да, – согласился он, – но ты так увлеченно танцевала, что я не осмелился тебе мешать.
– Лицемер! – презрительно отрезала Клер. – Тебе просто хотелось повеселиться, поэтому ты и не стал окликать меня.
Эдвард перестал усмехаться и ласково посмотрел ей в глаза.
– Ты не права, дорогая моя Клер. В том, как ты танцевала, не было ничего смешного или забавного. Напротив, это было очень красивое, можно сказать, пленительное зрелище. И мне кажется, ты танцевала достаточно профессионально, как человек, который занимается танцами. Я угадал?
– Не совсем, – смущенно промолвила Клер. – Я действительно занималась бальными танцами, но это было давно, когда я училась в школе. С тех пор я не взяла ни одного урока, как-то не было времени, да и необходимости тоже не виделось.
– Тем не менее навыки ты явно не утратила, – с улыбкой заметил Эдвард. И неожиданно виноватым голосом прибавил: – Пожалуйста, Клер, извини меня за бестактное поведение. Я и сам понимаю, что должен был или уйти, или сразу дать тебе знать о моем присутствии. Но я подумал, что мне вряд ли когда-то еще придется любоваться твоим танцем, поэтому я и повел себя так невежливо.
– Подкупающее признание, ничего не скажешь, – усмехнулась Клер. И, торопясь свернуть опасную тему, спросила: – Почему ты так рано вернулся?
Эдвард слегка поморщился.
– Знаешь, я не очень люблю шумные молодежные вечеринки, особенно когда на них слишком много перебравших девиц.
– Рискну предположить, что Ребекка была разочарована.
Клер тотчас пожалела о своей реплике, заметив оживленный блеск в синих глазах кузена. И кто ее тянул за язык!
– Возможно, Ребекка и была разочарована, – сказал Эдвард, пристально глядя на Клер, – но меня гораздо больше волнует твой душевный покой.
– С ним все в порядке, – поспешно возразила Клер. – И… нам с твоей мамой совсем не было скучно, если ты беспокоился об этом. Так что лучше бы ты остался на вечеринке!
– В самом деле?
По губам Эдварда скользнула дразнящая, ласковая усмешка, от которой сердце Клер забилось учащенно. Не желая, чтобы Эдвард заметил ее волнение, Клер отвернулась, и ее взгляд упал на малиновый пеньюар, который валялся на кресле в дальнем углу комнаты. Как она могла забыть, что ей надо одеться? Щеки Клер снова запылали. Интересно, насколько прозрачна ткань моей ночной рубашки, в растущем замешательстве подумала она, ведь под этим одеянием на мне нет ничего.
36 
