54 
Она подошла к плите и безучастно пощупала эмалированный бок кастрюли. Ужин, он же обед, безнадежно остыл. Придется разогревать, подумала она и вдруг совершенно неожиданно для себя заплакала. Плакала она очень редко – было у нее такое совершенно неженское качество, которое очень ценил в ней бывший ротный командир десантно-штурмового батальона. Крупные слезы городом катились по щекам и капали на эмалированную поверхность газовой плиты, как крупный редкий дождик. Она сердито утерла глаза тыльной стороной ладони, приказала себе немедленно прекратить безобразие, несколько раз шмыгнула носом и действительно прекратила.
Словно в награду за это, на лестничной площадке с грохотом разошлись и снова захлопнулись двери лифта. Ирина насторожилась, прислушиваясь, и через несколько секунд в прихожей раздалась мелодичная трель звонка. Она бросилась к двери, лихорадочно схватилась за барабанчик замка, но в последнюю секунду одумалась и спросила:
– Кто?
– Срочная телеграмма, – откликнулся из-за двери молодой женский голос.
Ирина заглянула в глазок и увидела на тускло освещенной площадке невысокую худощавую фигурку – несомненно, девичью. Цепочки на дверях не было, да если бы она и была, Ирине даже не пришло бы в голову набросить ее: появление девушки-почтальона со срочной телеграммой было не совсем то, чего она ждала, но достаточно близко. "Значит, училище все-таки подняли по тревоге", – подумала Ирина, отпирая замок.
Дверь внезапно распахнулась сама собой и так резко, что она едва успела отскочить назад, чтобы край дверного полотна не ударил ее по лицу. В прихожую один за другим ворвались трое плечистых парней в кожаных куртках. Не раздумывая ни секунды, Ирина попыталась ударить переднего ногой в пах (она недаром была женой бывшего десантника, а эти парни явно не имели ничего общего ни с почтой, ни с телеграфом), но тот небрежно отбил удар левой рукой, а правой отвесил Ирине такую пощечину, что она отлетела к стене, больно ударившись головой. Она открыла рот, чтобы закричать, но большая жесткая ладонь, пахнущая табаком и дорогой туалетной водой, немедленно запечатала ей рот, скомкав крик и, превратив его в нечленораздельное мычание. Ладонь сжалась, словно собирая лицо в горсть. Указательный и безымянный пальцы надавили на глаза, средний лег на переносицу, а большой и мизинец впились в щеки. Ирина дернула головой, пытаясь освободиться, но рука надавила сильнее, прижимая ее затылком к стене.
Щелкнул замок закрывшейся двери. В прихожей стало тесно. Помимо Ирины, в ней было еще четыре человека, а на такой наплыв публики это помещение рассчитано не было. Ирину взяли за волосы, грубо оторвали от стены и, продолжая зажимать рот, втолкнули в гостиную.
– Веди себя тихо, сучка, – негромко сказал, хриплый голос у нее над ухом, и Ирину обдало омерзительной волной чужого несвежего дыхания. – Вздумаешь орать, на куски изрежем. Все понятно?
Ирина кивнула головой, и зажимавшая рот ладонь убралась. Волосы тоже отпустили, и она инстинктивно подняла руки, чтобы поправить прическу.
– А она ничего, – сказал один из ворвавшихся в квартиру парней, которых она приняла за грабителей. – Давно я, мужних жен не имел, да еще таких симпатичных.
– Уймись, – сказал ему другой, – некогда.
– Да ладно тебе, Бык, – вступил в разговор третий – тот самый, что держал до этого Ирину. – Баба и вправду первый сорт. Ты подержись за нее, сам почувствуешь. Мы быстренько, без затей – раз-два, и готово.
– Да? – с некоторым сомнением в голосе переспросил тот, кого называли Быком.
– Стручок вам башки поотрывает, кобели безмозглые, – вмешалась девица, изображавшая из себя почтальона. На ней был длинный, до пят, переливающийся плащ, скрывавший под собой мини-платье, больше похожее на обернутое вокруг груди и талии полотенце средних размеров, а лицо с мелкими чертами было погребено под толстым слоем безвкусно наложенного грима. Принять это явление за почтальона можно было только глядя через дверной глазок отечественного производства, да и то при плохом освещении. – Вам что было сказано? Ведено же было торопиться, мать вашу.
– Да ты че, Люська, в натуре, приревновала? – хохотнув, поинтересовался долговязый парень с немного восточными чертами лица. – Не боись, тебя мы в любой момент и в любое отверстие, а это так, эпизод…
– Друг друга во все отверстия имейте, – посоветовала Люська, с интересом оглядываясь по сторонам, – а мне некогда тут с вами оргии закатывать, мне работать надо.
54 
