Глава 16

Поднявшийся ночью ветер опять пригнал откуда-то с залива дождевые облака, и они мертво зависли над городом, поливая его мелким занудливым дождем, который, казалось, никогда не кончится. Часам к десяти, однако, дождь прекратился, но серое, набрякшее влагой одеяло продолжало висеть над головой огромной давящей массой, грозя снова наполнить воздух неторопливо падающими каплями. На почерневшем асфальте блестели лужи.

– Приехали, – сказал таксист.

Борис Рублев расплатился по счетчику и вылез на тротуар. Кутузова еще не было, хотя Комбат приехал минута в минуту. "Черт, надо было явиться пораньше, – с легкой досадой подумал он. – Точнее, следовало назначить встречу на более позднее время. Может, он уже был тут, но уехал?"

Стоявший рядом с ним Кудинов пугливо озирался.

Он явно боялся быть замеченным в компании Рублева.

Незадачливый водитель автобуса Рублеву был совершенно не нужен, даже наоборот, создавал массу проблем, но Комбат просто не смог придумать, каким еще образом помешать ему вторично позвонить Кутузову и предупредить его о готовящейся западне. Не убивать же его, в самом деле!

– Не трясись так, – сказал Рублев своему подневольному спутнику, – землетрясение начнется.

Тот выдавил из себя бледное подобие улыбки. Он не вызывал у Рублева никакого сочувствия, но в одном, несомненно, был прав: торчать здесь на виду у всех действительно было неразумно. Следовало поискать укрытие, и оно немедленно нашлось: в двух шагах от них обнаружилось небольшое кафе, окна которого выходили на улицу. Там можно было, оставаясь назамеченными, следить за подъезжающими автомобилями, и Комбат повел своего пленника туда, по дороге проверяя, на месте ли бумажник. "Что за жизнь, – подумал он, изучая меню в кафе, – насколько все-таки проще было в том же Афганистане! Если тебе понадобилось укрытие, ложись за камень, и все дела. Надежно и, главное, бесплатно. "

Чая в меню не оказалось. Рублев заказал две чашки кофе и успел допить свою почти до конца, когда Кудинов легонько толкнул его локтем в бок.

– Кутузов, – сказал он, одними глазами указывая в сторону окна.

Комбат выглянул на улицу и увидел черный приземистый "Хаммер", припарковавшийся на противоположной стороне улицы. Видеть эту стальную жабу в центре города было немного дико. Он смотрелся бы уместнее где-нибудь в пустыне или в выжженной солнцем горной долине. Правда, там "Хаммеры" не были такими блестящими и черными, их камуфляжная раскраска скрывалась под толстым слоем серой дорожной пыли, а борта были исчерчены ветками и зачастую исклеваны пулями.

– Крутой у тебя приятель, – сказал Рублев Кудинову, вставая из-за столика.

– Что мне делать? – спросил Кудинов, тоже поднимаясь и глядя на Рублева тоскливыми глазами.

– Погуляй по городу, а потом отправляйся домой на двенадцатичасовом дизеле, – посоветовал Рублев, – И не вздумай трогать доктора. Он сам помрет, от страха.

Кудинов снова тоскливо улыбнулся, глядя в сторону.

– И вот что, Павел, – сказал ему напоследок Борис Иванович. – Учти: если попробуешь выкинуть какой-нибудь фокус, кому-нибудь позвонить, о чем-нибудь предупредить.., не советую. Разговор у нас с тобой тогда получится совсем другой. Короткий будет разговор.

Не дожидаясь ответа, он вышел из кафе.

Законопослушно дойдя до перекрестка, Комбат перешел улицу на зеленый сигнал светофора и неторопливо двинулся в противоположном направлении, с каждым шагом приближаясь к застывшему у поребрика "Хаммеру". Вид этого мощного американского вездехода пробудил в нем воспоминания, и он невольно оглянулся, чтобы проверить, идут ли за ним солдаты. Никаких солдат, конечно, позади не оказалось, но то, что его целью был "Хаммер", а не какая-нибудь "Волга", было все-таки хорошо: вид вездехода помимо сознания ассоциировался у Бориса Ивановича с противником, не давая расслабиться.

Лобовое стекло вездехода сильно отсвечивало, и Борис Рублев никакие мог разобрать, сколько человек сидит в салоне. Он мог бы поклясться, что там вообще никого нет, если бы не видел своими глазами, как машина подъехала сюда минуту назад.

Поравнявшись с пассажирской дверцей "Хаммера", украшенной безобразной вмятиной, Комбат разглядел, что водитель в машине один. Это был грузный человек лет тридцати пяти с черной повязкой на правом глазу.

  89