очень нудно 
44 
«Достаточно, чтобы стать самым богатым человеком в нашем городе». «Мне этого мало, сказал третий. – Я пойду дальше и найду гору из алмазов. А когда вернусь домой, я буду самый богатый человек на всей земле». И пошел он дальше, и путь его продолжался еще сорок дней. Его верблюд лег и больше не встал, но купец не остановился, потому что был упрям и верил в алмазную гору, а всякий знает, что одна пригоршня алмазов дороже, чем гора серебра или холм золота. И увидел третий купец впереди диковинную картину: стоит посреди пустыни, согнувшись в три погибели, человек, держит на плечах алмазный трон, а на троне восседает чудище с черной мордой и горящими глазами. «Как я рад тебе, о почтенный путешественник! – прохрипел согнутый.
– Познакомься, это демон алчности Мардуф, и теперь держать его на плечах будешь ты – пока не придет сменить тебя такой же корыстолюбец, как мы с тобой».
На этом месте рассказ прервался, потому что у мистера Фандорина снова образовался комплект, и второй банк тоже имениннице не достался.
Через пять секунд за столом осталась одна миссис Труффо – всех остальных как ветром сдуло.
Я все думаю про сказку мистера Фандорина. Она не так проста, как кажется.
Свитчайлд и есть третий купец. Когда я дослушал сказку, меня так и осенило! Да-да, он опасный безумец. В его душе бушует неукротимая страсть уж мне ли не знать, что это такое. Недаром я с самого Адена скольжу за ним незримой тенью.
Я уже писал Вам, драгоценная Эмили, что провел время стоянки в порту с большой пользой. Вы, верно, подумали, что я имел в виду приобретение нового навигационного прибора взамен того, что был похищен. Да, у меня теперь другой секстант, и я опять регулярно проверяю курс корабля, но тут совсем другое. Просто боялся доверить свою тайну бумаге. Не ровен час кто-нибудь прочтет – ведь я со всех сторон окружен врагами. Но ум мой изворотлив, и я придумал славную уловку: с сегодняшнего дня пишу молоком.
Чужой человек посмотрит – вроде бы чистый лист бумаги, ничего интересного, а моя догадливая Эмили нагреет листки на абажуре, строчки-то и проступят!
Каково придумано, а?
Так вот, об Адене. Еще на пароходе, пока нас не пускали на берег, я обратил внимание на то, что Свитчайлд нервничает, и не просто нервничает, а как бы даже приплясывает на месте от волнения. Началось это вскоре после того, как Фандорин заявил, будто украденный платок лорда Литтлби – ключ к мифическим сокровищам Изумрудного Раджи. Профессор ужасно возбудился, бормотал что-то под нос и все повторял: «Ах, скорей бы на берег».
Спрашивается, зачем?
Это я и решил выяснить.
Надвинув на самые глаза черную широкополую шляпу, я двинулся следом за Свитчайлдом. Поначалу все шло просто замечательно – он ни разу не оглянулся, и я беспрепятственно следовал за ним до самой площади, что расположена за домиком таможни. Но здесь меня ждал неприятный сюрприз:
Свитчайлд кликнул туземного извозчика и укатил в неизвестном направлении.
Коляска ехала довольно медленно, но не мог же я за ней бежать – это было бы мне не к лицу. Конечно, на площади были и другие повозки, я легко мог бы сесть в любую из них, но Вам, Эмили, известно мое непреодолимое отвращение к открытым экипажам. Они – изобретение дьявола. Ездят в них одни безрассудные сорвиголовы. Среди них находятся и такие – я не раз видел это собственными глазами, – кто даже усаживает с собой жен и своих невинных детей. Долго ли до беды? Особенно опасны двуколки, столь популярные у нас в Британии. Кто-то мне рассказывал (сейчас не припомню кто), как один молодой человек, из очень приличной семьи и с положением в обществе, опрометчиво повез кататься в такой вот двуколке свою юную жену, которая к тому же была на восьмом месяце беременности. Разумеется, кончилось плохо: бездельник не справился с лошадьми, они понесли, и коляска перевернулась. Молодому человеку ничего, а у жены начались преждевременные роды. Не удалось спасти ни ее, ни ребенка. А все от чего? От недомыслия. Шли бы себе пешком. Или, скажем, катались бы на лодке. На худой конец, на поезде можно прокатиться, в отдельном купе. В Венеции вот на гондолах катаются. Мы с Вами там были, помните? Помните, как вода лизала ступеньки гостиницы?
Трудно стало сосредоточиться, все время отвлекаюсь. Итак, Свитчайлд уехал на извозчике, а я остался возле таможни. Думаете, я растерялся?
44 
