15. Самолетный ресурс и оранжевые подарки

Целью взлета «МиГов» из Василькова никак не могла явиться простейшая показуха: «Ой смотрите, как нас до фига!», ибо следующей фразой значилась бы: «Так что если мы еще и стрелять научимся, да еще будет чем, то ничего-то вам, турки, не обломится». Простая демонстрация активности дала б нулевой эффект. Разве что агрессор внес бы в готовящиеся планы коррекцию, о присовокуплении к обороняющимся дополнительных сил, против коих тоже надо принять контрмеры. Значит, команду «Взлет разрешаю!» следовало отдавать только после того, как армада янычар либо их тайных союзников обозначится хотя бы на каком-то из радаров обнаружения. Благо танково-ракетный десант под Руководством подполковника Корташова удачно присовокупил к арсеналу мятежников две разнотипных станции дальнего радиолокационного обзора, а также высотомеры и прочее. Плохо оказалось то, что такие мощности выявились несколько избыточными, ибо все многокилометровые кабельные связки замыкались на командный пункт группировки «Центр», который в мятеже не участвовал и войну с турками вести не собирался. Счастье, что с помощью местного персонала «Объекта-4» удалец Корташов умудрился перенацелить на аэродром и группу дивизионов радиорелейную вышку. То, что все эти захваты новых объектов вели к экспоненциальному расширению охраняемых территорий, было отдельной песней, страшно нервирующей танкового полковника Мордвинцева, — это своя отдельная история. Сейчас речь не о ней, а о войне самолетной.

Итак, удар истребителей должен был оказаться внезапным и при определенной удаче сокрушительным. Тем не менее уничтожение максимального числа летательных средств агрессора не могло считаться целью приоритетной. Ибо оказалось бы прекрасно, если бы все бомбовозы врага шли по одной траектории, большой плотной когортой Тогда и встречный удар стало бы возможно сделать таким же прямолинейно тупым, и дело бы решило качество и количество выпущенных друг по другу ракет и пушечных снарядов. Принимая во внимание, что враг все же, и почти наверняка, готовился к войне исключительно с наземным противником, то еще неизвестно, кто бы из участников победил по очкам даже при первичном соотношении самолетов не в пользу украинцев. А с учетом же того, что на грубый удар еще удалось бы использовать некоторую ответную тактику, то получилось бы оказаться совсем добрыми молодцами. Однако командир летной бригады № 40 Олег Дмитриевич Добровольский вовсе не надеялся на игру в поддавки. Куда более реалистичным выглядело нападение янычар несколькими группами, которые бы выходили на цели с разных ракурсов, разных высот и по некоему загодя продуманному связному графику.

Потому, не имея ни стратегической радиолокационной, ни тем более спутниковой, а тем паче экзотической агентурной разведки (которая, кстати, учитывая базирование турчаков в украинском Крыме могла бы экзотикой и не быть), операторы обороняющихся никоим образом не могли бы определить, какая из групп для чего предназначена. Вполне получалось спутать разведывательный или даже отвлекающий удар с основным бомбардировочным. Исходя из этого, перед истребителями ставилась задача по возможности перехватить все обнаруженные группы самолетов, дабы пусть и не уничтожить, но хотя бы сорвать максимальное количество заданий врага. Единственная помощь, на которую они могли рассчитывать, был последний на Украине С-200. В этом плане Добровольский с Бубякиным обсудили вариации взаимодействия. Сил у полковника ЗРВ осталось в обрез. Однако и у Добровольского их наличествовало не слишком избыточно.

Тут сказались все годы славной борьбы за демократию как оранжевого, так и прочих оттенков. Допустим — не первостепенно, но важно — что на оперативных, то есть доступных вот сейчас с ходу (без захвата неизвестно где размещенных стратегических запасов) складах бригады не хватало ракет, дабы вооружить все наличные самолеты по полной оснастке. Помогло то, что беды, как и самолеты агрессора, ходят группами. Ибо, опять же, не все из МиГ-29 40-й бригады тактической авиации могли взлететь. Причин для чего в свою, не радужную, очередь имелось несколько. Многие боевые машины были давненько раскурочены, так как превратились в залежи бесценных запчастей для своих братцев, случайно оказавшихся более везучими или попросту более новыми. Затем в бригаде не хватало летчиков. Точнее, опытных летчиков. Постоянная недодача керосина, а также не афишируемая кампания по сбережению ресурса истребителей, привела к тому, что налет часов основного количества личного состава оказался ниже всякой планки. И потому и тут тоже, как и в случае с самолетами, приходилось забирать у некоторых все (в плане часов реальных тренировок), дабы выдать другим в достаточной мере. Ныне все это сказалось одновременно. Война есть жестокая проверка государства на живучесть.

  19