Лёгкий, ненавязчивый романчик 
43 
— Надо бы в кухне прибраться.
— Лежите, лежите, я сама! — испугалась Жанна.
— Что ты, детка! Прошло у меня. Да ты и не знаешь, где что лежит. Я все сделаю. Должность у меня такая. А вы дальше празднуйте.
— Какой уж тут праздник! — вздохнула Жанна.
— А разве нет? — пристально глянула на нее Александра Антоновна. И усмехнулась: — Ты ведь теперь за хозяйку. Отделались от стервы-то.
Взгляд ее Жанне не понравился. И слишком уж быстро Александра Антоновна оправилась от сердечного приступа.
— Ну, как дела? — спросил появившийся в гостиной Олег Николаевич.
Следом шел Игорь. По их лицам Жанна догадалась: только что эти двое о чем-то спорили. И не пришли к согласию.
— Прошло, все прошло! — бодро заговорила Александра Антоновна. — Пойду приберусь. Игорек, ты про водку спрашивал? Есть, а как же! И огурчики маринованные, и грибочки. Сейчас принесу!
Когда Александра Антоновна ушла, Игорь, словно продолжая начатый разговор, обратился к Олегу Николаевичу:
— Ты не бойся, Олег, никто не узнает…
— Почему ты думаешь, что я боюсь? — удивился тот.
— Теперь-то чего бояться? Знать бы еще, где она это прячет!
— Что прячет? — спросила Жанна.
— Да так, — отмахнулся Игорь. — Не бери в голову. Скатаем мы, наконец, этот чертов ковер? Приятно думать, что от нее осталось только мокрое место, но все же… Олег, ты уверен, что ей не выжить?
Олег Николаевич взглядом указал на Жанну: мол, постесняйся, нельзя же так откровенно. В ответ Игорь рассмеялся. И лихо сказал:
— Камень с души! За это надо выпить! Александра Антоновна? Где же вы?
— Иду, иду!
Она появилась с подносом в руках, поставила его на стол. Игорь занялся ковром, Олег Николаевич принялся ему помогать. Потом сели на диван, разлили водку.
— И мне! — заявила Жанна.
— Вот ты как раз пропустишь, — вмешался Олег Николаевич. — Да и я воздержусь. Мне ехать надо. Лола будет волноваться.
— Опять Лола? — усмехнулся Игорь. — Слушай, и как тебя угораздило надеть на шею это ярмо? Чем же она тебя привязала, а? Купила? Не верю! Я-то знаю, что ты не продаешься. Ты к деньгам равнодушен. Ты — Человек. С большой буквы. Выходит, что каждому нужен свой крест, а? Даже Человеку с большой буквы?
Он говорил с иронией, едва сдерживая смех, и родинка весело подпрыгивала над верхней губой. Но Олег Николаевич ответил серьезно:
— Да, нужен. Как и всем. Лично я выбрал тот, который показался мне самым легким. Но оказалось, что все одинаковы. И твой, и мой, и вот ее, — кивнул он на Жанну.
— Значит, по-прежнему будешь лежать под каблуком у своей ревнивой жены, как полудохлый таракан?
— Буду! Это вообще не твое дело!
— Ну и дурак! И катись отсюда. Тогда выпьем с вами, Александра Антоновна? Дураки пролетают!
— Почему ты себе позволяешь меня оскорблять, Игорь? — без всякой обиды спросил Олег Николаевич.
— У тебя атрофирована та часть души, которая именуется романтизмом. Это меня всегда раздражало. Твоя практичность. Ты неполноценен. Вот сидит прелестная девушка Жанна. Ты поставил ее на ноги, ты для нее почти что Бог. Вдохнул в девушку жизнь — и в сторону? Что, страшно? А вдруг мы влюбимся? Нам этого нельзя! Ни-ни! Для того чтобы этого не случилось, у нас есть Лола!
— Это не так, — побледнев, сказал Олег Николаевич. — Я не боюсь любить.
— Так почему ты не хочешь взять ее душу, а оставляешь на дороге, в полном равнодушии: «Нате, берите!» Откуда ты знаешь, кто именно ее подберет?
— Замолчи, наконец! Выпей водки и перестань нести чушь. Ты говоришь глупости. Причем весь вечер!
— Ага! Значит, я дурак?
Жанна поняла, что Игорь начал заводиться. Олег Николаевич тоже это понял и поднялся:
— Я, пожалуй, поеду.
— Тогда я остаюсь, — заявил Игорь. -Давайте, Александра Антоновна, наливайте. Никуда сегодня не поеду. Комната для меня найдется? Только не Ларина, умоляю! Не то чтобы я боялся привидений, но — увы! Она жива! Не хочу сглазить.
— Конечно, конечно, Игорек. И бельишко чистое найдется. Как в былые времена. — И, чокнувшись с Игорем, Александра Антоновна как-то уж очень ловко опрокинула рюмку водки.
— Жанна, проводи меня, — попросил Олег Николаевич. Потом, у машины, он виновато сказал: — Надеюсь, ты меня не осуждаешь. За мое сегодняшнее поведение.
— То есть?
— Видишь ли, я… — он замялся. — Я обрадовался смерти Лары… Тому, что она может умереть. А, скорее всего, так и будет. У меня есть причины…
43 
