18 
– Есть кое-что, – сказал он и сунул кошелек в карман. В свой карман, разумеется.
И тут пьяный вдруг зашевелился. Разомкнул опухшие губы, забормотал что-то, приоткрыл глаз… Увидел Ивана и сразу заматерился:
– Щененок, сука такая, пошел отсюда на…
Косой засмеялся. Галка хихикнула. Иван их уже не слышал. Откуда взялась эта холодная ненависть к пьяному? Ведь он видел его первый раз в жизни. И разве он так уж сильно на него обиделся? Тоже нет.
Но все случилось как-то само собой – нога Ивана поднялась и с силой опустилась на лицо жертве. Тот вскрикнул, а вот ребята разом замолчали. Эта тишина за спиной опьянила Ивана. Он бил пьяного ногами расчетливо, безжалостно. Нет, он его не просто бил. Он его убивал.
– Хватит, Вань, хорош, ну? – Косой схватил друга сзади под локти, попытался оттащить.
Иван двинул ему локтем в живот так, что Косой отскочил и крикнул:
– Да ты ж убьешь его!
– Убью! – подтвердил Иван и нанес пьяному еще пару ударов. Но это было уже лишним – тот не шевелился. И тут Иван на него посмотрел. Когда бил – не очень-то рассматривал. А теперь увидел, что сотворил – что можно сотворить с человеком. Он круто развернулся и пошел прочь. Он не оборачивался.
Страшно было подумать, что ребята за ним не пошли. Значит, он останется один. Навсегда один.
– Ваньк! – Его догонял Косой.
Иван остановился, обернулся. Он был готов к любому ответу. Сейчас он бы врезал даже Косому. Но тут же все его мышцы расслабились и стало так хорошо, так спокойно… За ним шли ребята. Все до одного. И Галка бежала следом, и она ему даже улыбалась, как будто обращая все в шутку.
– Ваньк, ты не переживай, он живой, паскуда.
Мы его пошевелили, отдышится, ничего, он здоровый… – Косой сплюнул, вынул трофейную пачку «Примы», спросил:
– Покурим?
Иван с наслаждением затянулся едким дымом, ребята мигом расхватали всю пачку, до последней папироски. А Косой, пуская дым через нос, важно, по-взрослому рассуждал:
– Так ему и надо. Правильно ты ему вмазал. Не будет сюда лазить. Не нужны нам тут чужие! Вон ребята из соседнего района – они никого на свою территорию не пускают. А у нас что?
Иван достал кошелек, открыл, на глазах у дружков пересчитал деньги.
– Тридцать два рубля с копейками, – сказал он деловым, хозяйственным тоном. – Ну, сегодня, значит, гуляем!
Галка радостно взвизгнула.
* * *
И вот теперь Галка сидела перед ним. И ему совсем не хотелось ее видеть.
– А наших тут теперь никого нет, – пьяно улыбалась женщина. – Друг у тебя был, как его?
– Косой? И что с ним? – невольно заинтересовался Иван. – Куда он делся?
– А я откуда знаю? Пропал, и все. И остальные тоже. Наверное, переехали куда-то… А я вот… Тяну СВОЮ ЛЯМКУ.
– А из магазина почему ушла? – вяло спросил он. Ему вовсе не хотелось этого знать, просто надо было что-то говорить.
– Там этот сделали… Еврей-ремонт. И моя рожа на фоне этого ремонта никак не смотрелась. Ясно? – сердито ответила Галка.
– Ясно. Да ты пей, пей! – И он налил ей еще водки. Сам он не пил.
Галка наконец обратила внимание на ворох газет, лежавших на краю стола. Удивилась:
– Это твое?
– Мое.
– Читающий стал? Серьезный?
– Да нет. Это сегодня что-то… Настроение было, вот и купил. Забери их себе.
– А пиво твое можно допить? – спросила она, без спроса ухватываясь за кружку.
– Да, разумеется. На здоровье. Ладно, Галь, я пошел.
Он встал и, не обращая внимания на ее просьбы «посидеть еще», вышел, оставив на столе все газеты и недопитое пиво. Галка, слава Богу, была уже в таком состоянии, что пойти за ним не смогла, хотя очень хотела…
На углу улицы Иван обнаружил исправный таксофон – для этого района просто чудо! Поколебался, достал жетончик и накрутил номер…
– Мам, – сказал он, когда услышал знакомый голос. – Все в порядке. Я был в милиции. Успокаивайся уже, хватит.
– Ты где? – тревожно спросила мать.
– У друга одного; Мам, я ночевать у тебя сегодня не буду.
– Но ты же обещая…
– Мам, не могу я, прости. Я уже отвык. Вещи мои пусть у тебя пока постоят, ладно?
Она еще что-то говорила, но он уже сказал «пока» и повесил трубку.
Глава 3
Ирина, жена погибшего редактора ток-шоу «Перевертыши», только что вернулась с кладбища. Мужа похоронили… Так быстро, так поспешно! Эта поспешность казалась ей позорной. И она никак не могла прийти в себя, понять, что его больше нет и не будет. Нигде, никогда. Три дня назад он еще был здесь, с ней… Как всегда, приехал с работы очень поздно – в начале первого часа ночи. В газетах написали – был убит шестнадцатого. А на самом деле – семнадцатого, в час ночи. Но она уже никого не поправляла – разве не все равно?
18 
