очень нудно 
36 
Ничего. Он осторожно перебирал кончиками пальцев волосы на голове – проломов нет, кровоподтеков нет, по голове его не били. Отчего же он умер, в конце концов?
"От разрыва сердца, – пришла в голову идиотская мысль. А за ней – другая:
– А что? Разве молодые не умирают от сердца? Но он же был здоров как бык! Может, я просто чего-то не знал? Чепуха, мы с ним друг о друге знали все! Ему не понравился цвет Серегиных губ – синюшный какой-то. Противно было копаться, но он все же сбегал на кухню за ножом, чтобы заставить труп разжать зубы. Когда это удалось, он увидел сухой, как бумага, голубовато-бледный язык.
– Яд, – сказал он вслух. – Отравился.
И как ни странно, перестал бояться. Яд – это было что-то несвойственное тому миру, где он жил. Если бы пуля или нож – он бы боялся. Но чтобы кто-то заставил его выпить яд?! Да, но кто-то ведь заставил.
А может, он это сделал сам?
Иван ничего не понимал. У него рождалось все больше вопросов, а ответов что-то не предвиделось.
Кто дал приятелю яд? И почему тот его принял?
С кем он тут был? При чем тут спущенные штаны?
В туалете это было бы понятно, но в комнате?
И чего ради он разделся перед смертью? Иван огляделся. Никаких признаков борьбы. Если тут что-то и произошло, то комнату потом прибрали. Нет ни стакана, ни бутылки, где мог быть яд. Хотя яд скорее всего не в бутылках держат. Его взгляд упал на музыкальный центр, и он понял – Серега пришел сюда за ним. Им в голову пришла одна и та же мысль – нечего разбрасываться ценными вещами.
В углу Иван заметил Серегину дорожную сумку. Подошел, открыл. Все вещи на месте, и не похоже, чтобы друга ограбили. И все же он мертв.
«Надо сматываться отсюда, – понял Иван. – Не хватало еще, чтобы меня замели тут со свежим трупом. Доказывай потом ментам, что я бы Серегу и пальцем не тронул!»
Да, надо было уходить, но уйти он не мог. Если он уйдет сейчас – Серегу ему больше не увидеть. И никогда не узнать, что с ним случилось. Может, его нашли родственники одной из жертв? Может, его, Ивана, тоже ищут? Да, уходить надо было как можно быстрее, но он не мог, просто не смел оставить друга здесь в такой жалкой позе, на скомканных простынях – холодного, мертвого, униженного. Да, униженного, потому что смерть – это величайшее из унижений, которое может испытать человек. Эта мысль впервые пришла ему в голову. Раньше он о смерти не думал.
– Дай я хоть штаны тебе застегну, – обратился он вслух к другу. – Что я еще для тебя могу сделать?
Ты уж прости, мне надо уходить.
Он рывками натягивал на Серегу джинсы. Пришлось перевернуть его на бок, чтобы завершить дело.
И тут он вдруг заметил то, чего не углядел при первом осмотре тела. На левой ягодице виднелся крохотный прокол, окруженный синеватым вздутием. Будто укус какого-то насекомого. Иван остолбенел. Хотел прощупать вздутие, но тут же отдернул руку. Обернул палец уголком простыни и только тогда решился нажать. Под пальцем ощущалось явное затвердение.
– Укольчик, – пробормотал Иван. – Укольчик или укус. А скорее всего все же укольчик.
Он глазам своим не верил, он ничего не понимал.
Поднялся с постели, застегнул на Сереге джинсы, прикрыл его простыней. Погасил везде свет, вышел из квартиры и захлопнул дверь.
Серегина бабка на этот раз не была предупреждена звонком о его визите и потому не открывала еще дольше. Иван нервничал, озирался, и все это время дверной глазок был темен – бабка рассматривала его.
Потом все же открыла:
– Опять ты?
– Да, я от Сереги. – Иван втиснулся в прихожую, не дожидаясь приглашения. – Такие дела, он в аварию все же попал!
– А я что говорила? – охнула старуха. – Жив?!
Что с ним?! Да говори ты, идол!
– Жив, жив, но чужую машину разбил. Иномарку. Давайте скорее деньги, иначе его оттуда живым не отпустят. Его бить собираются.
Бабка молниеносно принесла ему пакет, Иван даже не успел углядеть, где она его прятала. Он выхватил у старухи деньги, стараясь на нее не глядеть. С трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться, как истеричная женщина. Руки все еще тряслись. Бабка давала ему наставления:
– Как только расплатится – пускай сразу едет ко мне! Ты понял, Ваня?!
– Понял, понял, побегу я!
– Оглашенные вы оба! – крикнула ему вдогонку старуха. – Приходите вдвоем! Понял меня?!
Иван не ответил. Он уже был на улице. Застыл на секунду на крыльце, огляделся и пропал в темноте.
Глава 5
Весь следующий день Иван провел не выходя из квартиры. Танька старалась показать себя хорошей хозяюшкой – приготовила ему обед, выстирала единственную рубашку, высушила ее утюгом. Обед он съел, рубашку надел, но спасибо сказать забыл.
36 
