очень нудно 
64 
Но в это время хозяин дачи остановился и резко развернулся, застыв перед полковником Рудневым. Руки шефа были все так же сцеплены за единой, а ноги стояли на ширине плеч.
– Так что скажешь, Аркаша? Чем порадуешь? – неприятно скривив губы, обратился к своему помощнику ныне опальный генерал, плетущий заговор против президента.
– У меня нет объяснения тому, что произошло. Этого нельзя было предвидеть.
– Да на кой хрен мне твое объяснение? Я тебя не за объяснениями посылал, а за тем, чтобы ты, подонок, дело делал! А ты только и умеешь, что бабки загребать и новых требовать!
– Но все было продумано, все было просчитано до последнего сантиметра, до последнего шага. Вы же понимаете… – Да на хрен мне это понимать!
– Мы, кстати, вместе план прорабатывали, вы его одобрили… – Я его одобрил для того, чтобы ты его выполнил, а не провалил с треском.
– Я не знаю, откуда взялся этот тип! Не знаю! Словно бы вырос из-под земли. Четырех охранников уложил и самого итальянца пришил.
– Правильно сделал! – прорычал хозяин дачи. – Правильно! Не чета вам, говнюкам!
– Да, профессионал работал, по почерку видно. Все было сделано без сучка без задоринки.
– Не тебе чета и не твоим недоумкам.
– Я его зацепил – в плечо.
– Мне кажется, он тебя попросту пожалел, как ту бабу – иностранку. Увидел – говнюк, и трогать не стал, чтобы ты не развонялся. Небось думал, ты и от ментов уйти не сможешь, они тебя повяжут, ты и расколешься.
– Еще немного, и мы б его… чуть-чуть не хватило, самой малости… – «Чуть-чуть» не считается, – зло фыркнул опальный генерал.
– Не досмотрел… – Кто его нанял? Кто? Я тебя спрашиваю! – хозяин дачи наконец-то расцепил руки, и два огромных волосатых кулака закачались перед узким лицом полковника Руднева.
Пальцы рук генерала разжались, и он, схватив полковника за лацканы длинного плаща, принялся трясти Руднева так, как крестьянин трясет корзину с картошкой, желая, чтобы та избавилась от лишней земли и песка.
– Я тебя спрашиваю, кто это был? Кто?!
– Не знаю… – Кто это был? Кто?! – рычал, брызгая слюной, хозяин роскошной дачи. – За что я тебе деньги плачу, сука? За что? Или, может, ты меня тоже продал, а?!
Говори, Аркаша, говори, пока не стало больно. А то потом сквозь твой крик могу и не расслышать. Я тебя тогда собственными руками задушу, весь твой смердючий дух выпущу вон! Как по бабам, так ты первый! Спортсменки, манекенщицы… от проституток нос воротишь. А как дело делать, так руки коротки! – он продолжал трясти полковника, и тот постепенно превращался в какое-то жалкое подобие мужчины, лишь внешняя оболочка еще держалась, а душа – душа стремилась вон из тела, взиравшего на своего мучителя по-бабьи плаксивыми, испуганными глазами.
Наконец генерал легко отшвырнул Руднева в сторону. Тот хотел сесть в мягкое кресло, но хозяин дачи грозно рявкнул:
– Стоять, сука! Стоять! Кто тебе позволил садиться?
Ты все дело запорол. Мы его готовили, готовили, я, можно сказать, ночи не спал, а ты вот так… Все было устроено в наилучшем виде, а ты запорол!
– Я исправлюсь! – попытался вклиниться в этот монолог полковник Руднев. – Я все сделаю, товарищ генерал!
– Какой, на хрен, я тебе генерал!/Молчать! И не стой как истукан, сядь и сиди, слушай. Я буду говорить.
Когда что-нибудь спрошу, тогда и ответишь. А пока молчи в тряпочку, козел вонючий!
– Понял.
Полковник Руднев прекрасно знал, что его шеф быстро взрывается, приходит в бешенство, но затем так же быстро отходит – все равно что туго накаченный футбольный мяч, из которого через клапан выпустили лишний воздух.
"Вернее, даже не так, вдувать в себя, а тем более выпускать из себя жизненные силы этот человек никому не позволял. И считал он себя туго накачанным мячом.
Но иногда ведь случается, что футбольный мяч натыкается на гвоздь, торчащий из дощатого забора. И тогда на глазах из красивого и упругого превращается…"
Полковник Руднев не успел додумать, во что превращается мяч, наткнувшись на гвоздь. Генерал опять подошел к нему очень близко и буквально навис над ним, как скала, готовая обрушиться и раздавить человека, случайно оказавшегося у ее подножья.
– Что ты, полковник, собираешься делать? Сука ты обосранная.
– Я собираюсь найти этого мерзавца и оторвать ему яйца.
– Хорошо говоришь, полковник, – уже совершенно другим тоном пробурчал шеф Руднева, – твои слова да Богу в уши. Только кажется мне, что зря ты про яйца вспомнил.
64 
