очень нудно 
93 
Утаивать причины визита от него я не стал, рассказал все как есть. Ванька без особых раздумий согласился применить старые навыки ради полезного дела. Угрожать, подкупать или дергать за патриотические струнки не понадобилось.
– У меня к вам только одна просьба будет, Дмитрий Иванович, – заискивающе заговорил Каин. – Возьмите к себе в ученики, пожалуйста. Научите писать, как вы. Я ведь ужасть как стараюсь. Вроде в голове все есть, куртинка выстраивается, а на бумаге изложить не могу. Одна сплошная корявость выходит, да такая, что на душе тошно.
– Договорились. Попробую поднатаскать тебя, братец, вот только к занятиям сможем приступить только после похода. Дотерпишь?
Ванька бухнулся мне в ноги:
– Крест целую, дотерплю. За ради вас все, что скажете, сделаю. Смерть лютую приму, токмо научите книги писать. Не знаю, что со мной творится, но без сочинительства жить более я не могу.
Я поднял его, взял с собой к Ушакову. В моей компании Ванька, похоже, сыщиков из Тайной канцелярии не опасался.
Генерал-аншеф без всякой брезгливости вручил ему свертки с бумагами, рассказал, что и как надо сделать. Я привез талантливого воришку к дому, в котором снимал комнаты кавалер Терсье. Время было еще раннее, жильцы спали.
– Обождите меня здесь, – попросил Каин возле высокой деревянной ограды, окружавшей дом. – Тут собачки есть, не ровен час почуют чужих, лай на всю округу поднимут.
– А сам-то как пройдешь? – удивленно спросил я.
– Пустяки. Дело привычное.
Вор исчез в темноте. Секреты своего мастерства он раскрывать не стал, но за время его отсутствия я не услышал не то что лая, но и вообще ни одного постороннего звука. Есть люди, перед которыми бессильны любые замки, запоры и ухищрения.
Вернулся Каин чрезвычайно довольный собой.
– Держите, – протянул он свернутые в трубочку документы.
– Гладко прошло? – спросил я, пряча бумаги.
– Все чики-пуки, – заверил он. – Я не подвел вас, Дмитрий Иванович, но и вы меня, пожалуйста, не подведите. Христом заклинаю!
– Не беспокойся. Договор дороже денег, – сказал я.
– Тогда прощевайте, Дмитрий Иваныч. Мне с самраннего утра в редакции быть надо. Ежели опоздаю, ругаться изволят.
Вор ушел, а я снова отправился к Ушакову. В его кабинете уже сидел срочно доставленный из дома Остерман. Ему было зябко, он ежился, кутался в меховую шубу.
– Принесли, голубчик? – волнуясь, спросил он меня.
– Так точно, – откозырял я. – Все прошло успешно, без сучка, без задоринки.
Остерман нашел в красном углу образа, перекрестился:
– Слава тебе, Господи!
Потом рывком выдернул у меня из рук ценные бумаги, бегло изучил их и, убедившись, что все и впрямь проделано на высшем уровне, облегченно вздохнул.
– Теперь я хочу домой, в теплую постель у натопленного камина. Вас же, фон Гофен, я обещаю никогда не забывать. С этого дня вы всегда можете рассчитывать на мое расположение.
После ухода графа Ушаков довольно потер ладони:
– С одной бедой мы разделались, теперь бы другую порешать.
– А что такого еще случилось? – удивился я.
– Да с Балагуром надо бы разобраться. Совсем обнаглел ворог, надысь в Эрнеста, сынка фельмаршала Миниха, стрелять удумал. Хорошо хоть, промахнулся, лакея токмо чуток зацепил.
Миних-младший был симпатичным и безобидным малым, который ничем выдающимся себя пока не проявил, разве что едва не породнился с семейством Биронов. Отец сватал ему в жены девицу Трейден – родную сестрицу женушки обер-камергера, но что-то у них не сложилось. Здоровье у девушки было неважным, да и сам молодой человек не испытывал к ней большой любви. Тогда фельдмаршал изменил стратегию, и Эрнест взял в невесты сестру Юлианы Менгден, близкой и единственной подруги принцессы Анны Леопольдовны.
В отличие от отца, карьеру молодой человек, не так давно ставший камергером, делал при дворе и выполнял поручения дипломатического толка. Он был первым, кто привез в Петербург весть об избрании Бирона герцогом Курляндии.
– А зачем Балагуру понадобилось убивать сына фельдмаршала? – изумился я.
Ушаков поморщился:
– Тебе я, пожалуй, сказать могу. Ты у меня конфидент проверенный. Граф Миних-младший по просьбе матушки императрицы присматривал за цесаревной Елисавет Петровной. Видать, на мозоль какую наступил.
– Желаете, чтобы я попробовал изловить Балагура?
93 
