очень нудно 
40 
— Так ведь еще и талант должен быть! — воскликнула Самоцветова таким тоном, словно Иларион был глупым ребенком, которому приходится по десять раз растолковывать самые элементарные вещи. — Одного голодного брюха мало. А еще на талант должен быть спрос. Лучше, если спрос минимальный. Тогда талант вынужден бороться и развиваться. А если издатели наперебой выхватывают прямо у него из-под пера любое дерьмо, талант погибает. Что, разве не так?
Иларион почесал затылок. Все-таки это была удивительная женщина, и говорила она вещи, совершенно не сочетавшиеся с ее внешним обликом и манерой поведения. Впрочем, все свои мудрые изречения она запросто могла вычитать в каком-нибудь сборнике афоризмов…
— Здесь неподалеку открылся японский ресторан, — сообщила между тем Анастасия Самоцветова. — Я с ума схожу от морепродуктов. Ты ведь еще не видел, как я управляюсь с палочками? Поверь, я это умею, как никто.
Иларион сделал вид, что не заметил заключенной в ее словах двусмысленности, внутренне вздохнул и галантно предложил даме руку.
Ресторан действительно оказался совсем рядом, буквально в паре кварталов от дома Илариона. Покопавшись в памяти, Забродов припомнил, что раньше в этом здании располагалось ателье по пошиву рабочей одежды. Заходить в ателье у Илариона никогда не было нужды, но в памяти осталась грязная витрина с треснувшим стеклом, скучная вывеска и неизменный висячий замок на облупившихся дверях. Теперь помещение бывшего ателье преобразилось до неузнаваемости. На отделку пошла бездна бамбука и рисовой бумаги, не говоря уже о светильниках, ароматических свечках и какэмоно — традиционных картинах на вертикальных полосах шелка, которые выглядели самыми что ни на есть настоящими.
Вопреки опасениям, а может быть, напротив, надеждам Забродова, ресторанчик оказался не «как будто японским» и даже не «почти японским», а именно японским — по-настоящему, без дураков. Перед седзи, раздвижной дверью на деревянном каркасе, их вежливо попросили разуться, так что на татами, которыми был устлан пол в обеденном зале, Иларион вступил в одних носках, а его спутница — в своих канареечных гольфах. Внутренне посмеиваясь, Забродов опустился на скрещенные ноги перед низким столиком, на котором, как дань европейскому происхождению посетителей, горела неизменная свеча в бокале. Анастасия Самоцветова повторила его маневр с неожиданной легкостью и даже, черт подери, с некоторым изяществом. Для дамочки, проводящей дни за рулем автомобиля, а ночи за письменным столом, она двигалась, пожалуй, чересчур непринужденно Иларион сделал зарубку в памяти, чтобы как-нибудь при случае выяснить, каким именно путем поэтесса Самоцветова поддерживает себя в такой хорошей форме.
Неслышно переступая по плетеным циновкам, подошла официантка в кимоно. Забродов слегка напрягся, но официантка была ярко выраженной москвичкой, да и меню оказалось отпечатанным аж на трех языках: на японском, английском и русском. Впрочем, в следующее мгновение Иларион пожалел, что официантка не японка: только раз глянув на его спутницу, чертова девчонка окаменела лицом и смотрела в стену поверх голов посетителей до тех пор, пока они не сделали заказ. Ее душил смех, и, если бы не боязнь лишиться доходного места, она вряд ли смогла бы сдержаться Когда официантка ушла, скрывшись за внутренней раздвижной перегородкой (кажется, она называлась фусума), откуда-то вынырнули двое низкорослых ребят в коротких подпоясанных суйканах и широченных, как юбки, штанах-хакама. Они принесли и развернули легкую ширму с изображением соловья, сидящего на ветке цветущей сакуры, отгородив ею Илариона и Анастасию Самоцветову от всего мира, — возможно, для того, чтобы они почувствовали себя более свободно и уютно, а может быть, и для того, чтобы чересчур экзотический вид Самоцветовой не отпугивал других клиентов Принесли сакэ и суси — рисовые колобки с рыбой, яйцом и овощами. Иларион не очень любил сакэ, предпочитая всем остальным напиткам коньяк или, на худой конец, Обыкновенную водку. Сакэ казалась ему чересчур слабой, как разбавленная ровно вдвое водка, но заказать к традиционным японским блюдам коньяк он не отважился — по крайней мере, пока. Следовало для начала вжиться в обстановку. Тем более что обстановка того стоила: кто-то приложил много усилий и потратил немало денег, стараясь воссоздать в центре Москвы уголок далеких островов.
— Признаться, я здесь впервые, — сказал Иларион, салютуя Анастасии Самоцветовой глиняной чашечкой с сакэ. — Здесь уютно — И даже не очень дорого, — добавила та, попивая сакэ с таким видом, словно это был чай без сахара или молочный коктейль — Для человека моей профессии это немаловажное обстоятельство. Готовят вкусно, берут недорого, а главное — перемена обстановки. Как-то забываешь, что вокруг тебя Москва, где в любой тошниловке с тебя так и норовят семь шкур содрать. Я сюда частенько забегаю. Особенно в последнее время.
40 
