очень нудно 
66 
"Долларов пятьдесят потянет, если очистить, – решил Пацук, счищая пальцами с клинка черную землю. – Даже сток для крови сохранился и надпись есть”, – рассматривал находку в неверном свете Кузьма.
Он воткнул палаш в кучу земли и, взяв щуп, принялся прокалывать им землю, пытаясь определить, есть в яме что-нибудь еще или нет. Вначале он колол беспорядочно, затем понял, что не сможет определить, где проверял, а где нет, – дырки затаптывались, и принялся колоть ровными рядами.
Он так увлекся, что не слышал ничего, кроме шипения входящего в землю стального прута. Пацук вздрогнул, лишь когда за спиной у него осыпалась земля, несколько комьев упало на дно ямы. Он резко распрямился, щуп остался воткнутым в землю.
На краю ямы, широко расставив ноги, стоял пасечник. В левой руке он держал топор.
– Золото, мил человек, ищешь? – ласково произнес пасечник.
– Нельзя, что ли? Эта земля – ничья, кто хочет, тот и копает, – почему-то сразу принялся оправдываться Кузьма Пацук.
– Нашел.., смотрю, – и не успел Пацук шевельнуться, как правая рука пасечника легла на рукоять, пальцы сжались намертво, ладонь словно приросла к палашу. Он вытащил его из земли, поднял над головой, крутанул неожиданно ловко, умело.
Кузьма распрямился, потянул руку к лопате, надеясь схватить ее. Пасечник, ногой подцепив черенок лопаты, отбросил ее в сторону.
– Хорошую яму выкопал, – все так же ласково сказал пасечник. – Большую, как могила.
– Ты же меня знаешь! Ты что задумал, леший?
– Яму, говорю, хорошую вырыл, большую, закопать тебе ее придется.
– Иди на хрен! Что ты мне сделаешь?
– Что захочу, мил человек, то и сделаю. Захочу – утоплю в реке, как ты Стрельцова утопил, захочу – голову отрублю, – и палаш просвистел над самой макушкой Пацука.
Кузьма пригнулся и понял: с ним не шутят.
– Ты что, умом тронулся?
– Чужого захотелось?
– А что, оно твое?
– Не мое, но и не твое, – пасечник говорил так, словно он был не один, словно рядом с ним – еще кто-то невидимый, с кем он советуется и чьи безмолвные приказания слышит, а затем исполняет.
– Дай вылезу, помоги, дай руку!
– Веревку могу предложить.
– Веревку? Давай веревку, – попытался перевести разговор Пацук.
– Вылезай, – пасечник отступил, дав возможность Кузьме самому выбраться из ямы.
Пацук даже в глубине души не чувствовал себя виноватым. Другое дело, если бы перед ним стоял милиционер. Но распоряжаться землей и тем, что она прячет, пасечник имел такое же право, как и Кузьма. Оказавшись на траве, Пацук немного осмелел. Пасечника он знал неплохо, если, конечно, учесть, что тот был человеком нелюдимым, никто из всего города не мог назвать его своим другом.
– Чего тебе?
– Это правильно, что ты Стрельцова порешил, – добрейшим тоном произнес пасечник.
– Ты чего?
– Я все видел.
«Ах, вот оно что! – подумал Пацук, вспомнив свои недавние страхи на воде. – Вот он где, Стрельцов, вынырнул!»
Кузьма смерил взглядом яму. Мертвый пасечник вполне мог навсегда в ней скрыться.
– Засыпай, – пасечник поскреб ногтями волосатую грудь, качнул старый медальон и вновь, устрашая Кузьму, рассек воздух палашом.
– Иди ты на хрен! – зло бросил Папу к и сделал вид, что уходит.
Он бы и в самом деле ушел, если бы не упоминание пасечником о смерти Стрельцова.
– Ты, наверное, не понял, – мягко окликнул пасечник Пацука.
– Ладно, засыплю, – притворно согласился Кузьма, нагнулся, приподнял лопату и, чтобы усыпить бдительность своего стража, бросил на дно ямы несколько комьев земли. А затем ловко, по-зековски, взмахнул лопатой, надеясь рассечь пасечнику шею.
Хрип Пацука потонул в тумане.
– Тебе уже ничего не поможет, – выдохнул пасечник, уклонившись от вспоровшего утренний туман лезвия лопаты.
Пацук еще несколько раз пытался ударить пасечника, но даже не сумел его достать. Отбросил лопату и схватил врага за шею. Мужчины сцепились и покатились по траве. Странной была эта схватка, мужчины кусались, хрипели. Все происходящее казалось Кузьме дурным сном. Он не мог понять, что движет пасечником – желание отомстить за смерть Стрельцова или не дать чужаку выкопать клад? Неизвестность пугает и отбирает силы.
Пасечник оказался сверху. Пацук, изловчившись, выхватил из кармана нож и готов был уже всадить его в бок противнику, но тот придавил его руку коленом к земле. Пальцы нехотя разжались, и нож с выкидным лезвием упал в росистую траву.
66 
