очень нудно 
28 
— Что это значит?
— А вот что…
Девочка вытянула шнурок из кроссовки.
— Давайте я вам руки завяжу.
— Еще чего!
— Ну, вы мне завяжите.
Светлова завязала у нее на запястьях шнурок.
— Вот видите… — Ее собеседница потянула узел. — Не получается у меня. А у Семерчучки такие суставы были… Ну, что ли, гибкие очень… Она могла выпутываться.
Мы даже спорили много раз на это с другими девочками. И Нинка всегда выигрывала. И мы, в общем, с ней неплохо за счет этого жили. Она передачи сколько раз выигрывала! Деньги, конфеты, чай… Ее свяжут — на спор, а она возьмет и развяжется!
Выпутывалась, значит… В буквальном смысле!
* * *
Заехав прямо из колонии к Богулу, Аня застала лейтенанта “заделом”…
— Может быть, какие-то царапины? Какие-то особенности? Браслет, скажем, плохо защелкивался? — допытывался Богул у пожилой женщины, сидящей у его стола.
Лейтенант мельком, не прерывая беседы с женщиной, кивнул Анне, давая понять, что она может зайти.
— Знаете что… — женщина задумалась. — Его часы все время отставали… Ровно на две минуты. Если это действительно его часы, — она кивнула на “Ролекс” перед собой на столе, — то они тоже должны отставать… И.., ровно на две минуты!
Светлова сообразила, что к чему, — посетительница в комнате Богула, очевидно, была родственницей пропавшего год назад владельца машины, вызванная лейтенантом из Москвы.
И речь явно шла о часах, запримеченных Богулом на руке Кикалишвили.
— Ну, это слабая зацепка… — возразил Богул. — Их можно было уже сто раз отрегулировать. Показать хорошему мастеру.
— Он показывал! Все не так просто… Вадик был очень аккуратным человеком. Пунктуальным до минуты… Знаете, в бизнесе иногда и минуты могут оказаться решающими. И он часы неоднократно пытался отладить. Но они словно заговоренные. Две минуты — каждые сутки. Не больше не меньше. Он, в общем, все собирался купить другие… Да все откладывал.., потому что именно эти часы были ему очень дороги… Подарок! К сожалению, другие часы он купить так и не успел. Женщина принялась тереть глаза платком. Понятно было, что теперь у нее и надежды не оставалось на то, что этот пропавший Вадик обнаружится… Если часы нашлись, а хозяина спустя почти двенадцать месяцев так и нет, то это могло означать только одно. А именно: то, что он уже никогда не найдется.
* * *
Когда женщина ушла, Богул взял в руки часы и, сверившись со своими, поставил на них точное время.
— Итак… Проведем эксперимент. Сейчас двенадцать часов сорок минут. Через сутки увидим: отстают эти часы на две минуты или не отстают… Это часы Кикалишвили, — пояснил лейтенант Ане.
— И вы думаете, что именно они принадлежали пропавшему автовладельцу Вадику?
— Увидим!
— А вы уже спросили у Кикалишвили, откуда у него эти часы?
— Пока нет. Еще время не пришло… Чтобы задать ему этот вопрос убедительно, толково, я должен точно знать, что эти часы принадлежали пропавшему человеку. Тогда уж я друга Отарика спрошу так, что он не отвертится. Ну, а задам я этот вопрос сейчас… Что будет? Скажет Отарик: где взял, где взял — купил! И давить пока на него нецелесообразно. Этим приемом тоже нужно пользоваться с умом, в удобные моменты. Что ломать человека без особой нужды… Нет смысла.
Лейтенант убрал часы в сейф.
— Время пошло!
— Кстати, Богул, а каким образом у вас оказались часы Кикалишвили? — удивилась Светлова. — Как вы оформили изъятие?
— Да ничего я не оформлял, — хмыкнул белобрысый лейтенант, — просто попросил на время.
— Ничего себе “просто”! И он согласился? Теперь пришла очередь лейтенанта удивленно поглядеть на Светлову.
— Да… А что? У него были варианты?
— Ах, ну да! — вздохнула Светлова. — Кажется, на наших бескрайних просторах это называется “диктатурой закона”.
— Да бросьте вы подыскивать определения тому, без чего в нашей жизни никак не обойтись! — махнул рукой лейтенант. — Не углубляйтесь в эти дебри. Какая разница, как называется? Важно не как называется, а почему явление существует. И тут мы с вами, увы, ничего изменить не в состоянии. Поверьте уж мне в данном случае как историку.
* * *
Светлова усмехнулась: список ее визитов был на редкость изысканным. И очень насыщенным. Колония… Милиция… Теперь вот — приют!
— Осич Валентина Терентьевна.
Полная женщина с внешностью матери-героини пожала Светловой руку.
28 
