19 
«Фальшивомонетчики» – книга полифоническая, калейдоскопическая, геометрическая, многогранная (вычеркнуть любую метафору на выбор). В ней 35 героев – учеников коллежей, студентов, писателей, девиц, мальчиков (особенно мальчиков!), которые сталкиваются друг с другом на улицах Парижа и все ищут одно и то же: средство ускользнуть от своей предначертанной судьбы, похожей на фальшивую монету. Они не говорят своим семьям: «Я вас ненавижу», поскольку Жид уже сказал это в своих «Яствах земных» в 1895 году, но все равно только об этом и думают. Тем не менее великий роман Жида сегодня устарел, никого больше не шокирует, и молодежь 2001 года уже не проведет бессонную ночь за лихорадочным чтением этой книги.
Увы, молодежь, как это часто бывает, не права, ибо «Фальшивомонетчики» – это гимн свободе. Свободе и по форме, и по сути. После смерти автора Сартр (в «Тан модерн») и Камю (в «Комба») пришли наконец к согласию (один Бог знает, как это было трудно!) и дружно признали, что Жид был самым свободным писателем XX века. Почему? Да потому, что он умел признавать свои ошибки (например, по возвращении из СССР[99]) и анализировать собственные контрадикции (такие, как сексуальный туризм). Более того, этот роман звучит свежо даже сегодня! «Фальшивомонетчики» – это крик души молодых в эпоху конформизма и лжи. За 43 года до майской революции 68-го «старый брюзга» стал подлинным бунтарем, презревшим общественную мораль гедонистом, который осмелился заявить, что любит мальчиков, и это в те времена, когда Пруст сидел в своем углу, не смея и пикнуть.
И вот еще вполне современная черта: Эдуар, один из героев «Фальшивомонетчиков», пишет роман, озаглавленный «Фальшивомонетчики» (так же как в «Топях» Жид пишет: «Я пишу „Топи“»). Кроме того, через год после выхода романа Жид опубликовал «Дневник „Фальшивомонетчиков“», являющийся в некотором роде «making of»[100]. В наши дни все кому не лень пишут «романы в романе», но Богу Богово, а Жиду – Жидово: именно Жид придумал «нырок вглубь» в литературе (после Пиранделло в театре, вдохновленного в свой черед двойным действием у Шекспира). Когда Анни Эрно публикует черновики «Простой страсти», она не изобретает ничего нового. Почему и поступает весьма предусмотрительно, называя их «Блужданиями».
И наконец, последнее: «Фальшивомонетчики» делают вас более утонченным, более мудрым. Что представляет собой литература, если не элегантный способ покопаться в душе человеческой? Временами Жид, который несколькими годами раньше отверг «В сторону Свана», кажется подражателем Пруста: «Какой бог сможет определить разницу между тем, что я люблю Лору, и воображаю, будто люблю ее; между тем, что я люблю ее меньше прежнего, и воображаю, будто люблю меньше прежнего? В области чувств реальное невозможно отделить от воображаемого. И если достаточно вообразить, что любишь, для того, чтобы полюбить, то достаточно сказать себе, что ты всего лишь вообразил себе, будто любишь, в то время как ты действительно любишь, и вот ты уже любишь гораздо меньше и даже отдаляешься от того, что любишь…» Читать прозу такого рода – все равно что проходить ускоренный курс развития мозговой деятельности. Не верите? Посмотрите на меня. Неужели не видно? Ну ладно, может, невооруженным глазом и не видно, но, поверьте, внутри себя я – вылитый Йода[101]!
Читать романы Жида должен ты – для чувств и ощущений полноты!
№29. Дино Буццати «ТАТАРСКАЯ ПУСТЫНЯ» (1940)
Хотите знать, кто у нас номер 29? Подождите… Не торопитесь… У нас еще полно времени… Будьте терпеливее…
Ибо ожидание и есть сюжет «Татарской пустыни», фантастической притчи Дино Буццати (1906—1972). Многие книги XX века испытывают наше терпение: «Побережье Сир» Жюльена Грака, написанное десятью годами позже, «В ожидании Годо» Беккета или более недавняя и совсем в ином жанре «Любовь во времена холеры» Гарсиа Маркеса. Если вдуматься, любая хорошая книга должна побуждать к ожиданию хотя бы читателя: чтобы ему захотелось переворачивать страницы, требуется некое напряжение, а что может быть сильнее напряжения, заставляющего томиться ожиданием!? Читать – значит нетерпеливо уповать на следующую страницу; самая любимая книга – та, что держит вас в подвешенном состоянии (а называется это «саспенс» или «повествовательная движущая сила», в зависимости от того, кто вы – Альфред Хичкок или студент Эколь Нормаль).
В форте Бастиани, который высится над пустыней (неизвестно, где и когда происходит действие, но мы, желая прослыть культурными людьми, скажем, что контекст романа отдает Борхесом), солдаты круглые сутки вглядываются в горизонт в ожидании хоть какого-нибудь события, способного придать смысл их тусклому существованию. Пусть будет все что угодно, только не эта мертвящая скука! Метафора ясна: в XX веке, столь обильном катастрофами, люди страстно уповали на лучшую жизнь, а получили ровно обратное. И тогда, подобно лейтенанту Дрого, они стали призывать беду, ибо между боязнью трагедии и желанием трагедии нет большой разницы. Вся загадка «Татарской пустыни» кроется именно в этой двойственности. Ничего не происходит, а жизнь тем временем проходит. Лейтенант Дрого станет капитаном, но бесцельно растратит 35 лет службы в этой никому не нужной крепости и в тот день, когда начнется вражеская атака, он ее даже не увидит. Буццати не напрасно был окрещен некоторыми критиками «Кафкой знойного юга» (прозвище, которое, замечу попутно, идеально подошло бы и Альберу Камю).
99
В 1936 г. А. Жид побывал в СССР, после чего написал статью «Возвращение из СССР», где пересматривал свое отношение к коммунистам.
100
Документальный фильм о процессе съемок фильма (англ.).
101
Персонаж американского фантастического фильма «Звездные войны» (реж. Д. Лукас) – космический мудрец, разум Вселенной.
19 
