очень нудно 
51 
Через полчаса они уже сидели в одном из тех маленьких кафе рядом с Тверской, где любили бывать раньше, и Наташа томно заказывала коньяк, кофе, блинчики с черной икрой. Лиза даже не пыталась выяснить, кто будет платить, сидела, уткнув подбородок в сложенные ладони, тупо смотрела перед собой.
Коньяк выпила залпом, как водку, к блинчикам не притронулась, силы нашлись только на то, чтобы закурить и стряхивать пепел с сигареты. Наташа болтала, вертела головой и вдруг обрадовалась:
– Лизка, смотри! Это классный мужик, я его знаю!
Она состроила кому-то глазки, но Лиза даже не повернулась в ту сторону. У нее было только одно желание – чтобы Наташа замолчала, убралась отсюда, чтобы ее оставили в покое… Наташа повертелась еще и встала:
– Пойду поздороваюсь! Он меня узнал, улыбается уже… Не обидишься?
– Иди… – прошептала Лиза, не вникая в смысл ее слов. Теперь она одна сидела за столиком, курила, ждала, когда остынет кофе… Вспомнилось все, что было три года назад, и вспомнилось так ярко, что действительность поблекла, стала нереальной, почти исчезла… Не было больше ни трупа в кабинете Олега, ни ворованных часов, ни ломбарда, ни голодного лета, не было продавленного дивана, на котором она пролила море слез, не было изношенного лица Наташи, мертвых ног рыжеватой девушки… Не было даже ее самой, не было той Лизы, которая тупо глядела в одну точку, моргая от сигаретного дыма, и думала, что жизнь ее сломана. Она снова увидела себя три года назад – увидела, как видят в кино актрису в роли молодой счастливой девушки. На актрисе было белое платье, у нее сияли голубые яркие глаза, светилось лицо, потому что рядом был актер в роли неотразимого героя-любовника. Они танцевали обнявшись, почти слившись друг с другом, пела Патрисия Каас, за окном шумел вечерний город, и в квартире уже не осталось никого, совсем никого, кроме них двоих…
Лиза стряхнула пепел, отпила кофе, огляделась по сторонам. Наташи в кафе уже не было – видимо, ушла с «классным мужиком». «Так и есть, мне платить за все, что она выпила и сожрала… – поняла Лиза. – Вот стерва!» Она решила уйти и поискала взглядом официанта, чтобы рассчитаться. Но вместо официанта увидела другое лицо, которое привлекло ее внимание.
«Сегодня день больших случайностей, – сказала она про себя, видя, как парень приближается к ее столику. – Не слишком ли их много?»
Парень оглядывался по сторонам. «На мели, говорил, а забрел в дорогое кафе, – отметила она. – Что он озирается? Меня, что ли, ищет?» Он встретил ее взгляд, сощурился, и она вдруг поняла, что парень близорук. Но ее он узнал, она была уверена – лицо вдруг изменилось, в глазах почему-то появился испуг. Лиза с интересом смотрела на него, а он, застыв, стоял перед ней столбом, хотя сперва явно собирался пройти дальше. Он и прошел бы к другому столу, если бы она ему не кивнула.
Этот простой жест – знак, что она его узнала, поверг его в совершенную растерянность. Лизе стало смешно, она улыбнулась. Парень нерешительно огляделся, отодвинул стул от ее столикая уселся, отщепив ногой ножку стола, так что кофе перед Лизой заколыхался в чашке и пролился на скатерть.
– Ну, привет, – сказала она, чтобы привести его в чувство. – Здорово шутит судьба!
Глава 6
Он не приехал. Можно было придумать для себя какое угодно объяснение, но он не приехал. Анна сидела на кухне, за накрытым столом, и методично, тщательно рвала на тысячу кусочков бумажную салфетку.
Стол был накрыт на троих – три глубокие тарелки для супа, три ложки, три салфетки, шесть кусочков хлеба в плетеной сухарнице, солонка, перечница… Все приборы были чистые, только что из мойки, и никто не попросил ее налить супа, никто не притронулся к хлебу, никто не взял в руки ложку… Анна покончила с одной салфеткой и взялась за другую. В голове у нее было пусто и тихо, как и во всей большой квартире.
Ей всегда нравилась эта квартира, но теперь она сводила ее с ума своей величиной, тишиной, высокими гулкими комнатами…
Зашаркали тапочки, на кухне появилась дочь. Анна изумленно посмотрела на нее. Она совсем забыла, что в доме есть кто-то еще. Накрыла на стол, но не пригласила ее поужинать. Забыла все на свете, кроме слов Олега «дождись меня». И вот она ждала, ждала, что было сил, но пока напрасно.
– Мама, ты плачешь? – тихо спросила девочка, вглядываясь в лицо матери.
Анна провела рукой по лицу. Рука стала влажной.
Разве она плакала? Дочь ждала ответа, и пришлось открыть рот и сказать;
51 
