Лёгкий, ненавязчивый романчик 
96 
Она вообще не любила жаловаться, потому что слишком много перенесла. Такие люди уже не жалуются, они, наоборот, радуются всему, чему только могут.
После войны они еще долго мучились в коммуналке, потом, когда отец вырос, поступил в институт, им дали однокомнатную квартиру. Ну, потом отец работал, потом женился, и тогда родился я…
– Твой отец тоже поздно женился, как я поняла?
– Да. Ему было уже тридцать пять лет.
– Странно, да? – заметила Лиза. – А брат твоего дедушки так рано, едва в восемнадцать…
– Времена были такие. Все на что-то надеялись, да и родители у него были состоятельные. Что тебе еще рассказать? Бабушка умерла совсем недавно. Она меня очень любила. А с отцом мы развелись.
– С мамой живешь?
– Да.
– Я тоже с матерью жила, – вздохнула Лиза. – До каких-то пор… Мне с ней было трудновато.
– Да нет, мы нормально живем. – Феликс пожал плечами. – Только она вот снова замуж собралась…
Она на двенадцать лет моложе отца. Так что самая пора создать новую семью.
Он говорил с горечью, и Лиза отметила это. Она быстренько подсчитала в уме, и у нее вышло, что матери Феликса сейчас должно быть сорок четыре года.
По ее мнению, этот возраст уже исключал всякую возможность влюбиться и создать новую семью, но она ничего не сказала Феликсу.
– Вот и все, – заключил он свой рассказ. – Теперь ты все узнала. А теперь…
– Нет, постой, я не все узнала! – запротестовала она, поднимая руку. – А сокровища?! Я уже сто раз тебя спрашиваю!
– Сокровища? Ну если ты их не вынесла из квартиры, они до сих пор там лежат. Но я думаю, что они у тебя.
– Рехнулся? – воскликнула она. Но Феликс смотрел на нее так серьезно, что ей даже стало нехорошо.
Сокровища. Какие-то мифические сокровища, по которым она несколько лет ходила в той квартире на Покровском бульваре. С ума можно сойти!
– Послушай… – медленно начала она. – Но почему ты думаешь, что это я их куда-то вынесла? Я услышала об этом от тебя, я вообще ни о каких сокровищах не знала, ей-богу! А вдруг их там давно нет? Вдруг их тогда забрала ЧК? Или кто-то из жильцов? Из тех рабочих семей? Или их увез брат твоего дедушки?
Феликс только качал головой, и она возмутилась:
– Ты ведь не можешь точно знать! Так почему ты прицепился к той проклятой дате – третьего сентября! Почему подозреваешь меня?!
– Я тебе отвечу, если хочешь, – заявил он, – но сперва поклянись, что ты сейчас сказала правду!
– Правду?
– Ну да, что ты никогда о них не слышала и никогда их не видела!
– Ладно, клянусь!
– Чем клянешься? – серьезно спросил он, и она не смогла удержаться от улыбки:
– Да что ты как ребенок… Чем хочешь!
– В Бога ты не веришь?
– А тебе какое дело?!
– Тогда поклянись Мадонной, – потребовал он. – И учти, врать нельзя!
– Не думала я, что ты такой религиозный! – сердито ответила Лиза. – Я клянусь кровью на твоей рубашке, что я никогда не видела этих драгоценностей.
Устраивает?
Он побледнел, глаза стали очень злыми, но Лиза только улыбалась и повторяла:
– Другой клятвы ты не получишь! Ишь какой строгий! Давай рассказывай дальше!
Он помолчал немного, потом обреченно произнес:
– Ладно, придется тебе поверить. Так вот, это все до последнего времени оставалось там. Я узнал.
– От кого?
– От бабушки.
– Она же умерла?
– Она недавно умерла, я тебе уже сказал! А она мне рассказала, только мне, что дедушка поручил ей следить за той квартирой и рассказал про тайник.
И он же узнал, что там живет скромная рабочая семья, и никаких сокровищ они не находили. Дедушка время от времени околачивался возле Покровского бульвара, даже свел знакомство с какими-то бабками на скамейке, которые все про всех знали. И уж эти бабки рассказали бы, если бы там что-то нашли.
– Глупости какие! – отмахнулась она. – Бабки не могли знать про дела ЧК!
– Но все равно должны были знать что-то, – упрямо повторял он. – Слухи должны были пойти. А в той комнате даже пол не вскрывали при обыске.
– А обыск был?
– Был, – подтвердил он. – Но поверхностный.
Ведь они все жили очень скромно, даже на хлеб не хватало. И после смерти родителей боялись доставать драгоценности. Старший из братьев запретил это делать. Так что никто не мог даже подумать, что эта молодежь хранит такие ценности. И поэтому искали поверхностно.
– Ну, тут ты, может быть, и прав… – призадумалась Лиза. – Уж если паркет поднимали, следы должны были остаться. А в какой комнате все это хранилось?
96 
