15 
– Кажется, в прошлый раз мы вновь недоговорили о демократии, пилот. Вы еще не потеряли интерес к теме?
Ясное дело, Хадас Кьюм его вовсе не потерял: любая беседа была лучше сидения в камере.
– Демократия слишком неэффективная система, она так-сяк существует, покуда все гладко, но она совсем вяло реагирует на потенциальную угрозу, слишком сложно ее сдвинуть с места, заставить посмотреть на перспективу. По большому счету, когда доходит до серьезного дела, ее всегда выбрасывают на свалку, хотя бы временно. Если внутри демократии не остается тоталитарного стержня, могущего запустить машину террора в случае надобности, она всегда пасует перед внешними и значительными внутренними трудностями, и в конечном счете она всегда проигрывает. Либо изнутри, либо снаружи ее загрызают внешние силы. Все общество пользуется ее плодами, но никто конкретно не хочет за нее умирать. Для того чтобы люди умирали за что-то, быстро или медленно, то есть жертвуя жизнью сразу или постепенно, их приходится заставлять, а для таковой цели необходим террор. Может быть, альтернатива – убежденность в идее, за это тоже умирают. Но для того чтобы умирали не за свою собственную, а за чужую правду, необходима целенаправленная пропаганда, то есть умелая манипуляция фактами, когда скрывается одно и выпячивается другое, а коль другого нет – оно убедительно выдумывается. Для существования демократии нужно вялое, размягченное население, задуренное всякими байками об ужасах тирании, а вот для тоталитарной страны нужен сплоченный единой судьбой, лучше единым несчастьем, народ, сильный и решительный, где надо, а еще нужен враг, не важно, внутренний или внешний, вот тогда все получится. Никакая демократия с ее сюсюканьем не способна справиться с таким народом. Вот мы, например, являемся именно таким народом, и мы горды тем, что у нас нет демократии.
* * *
– Величайший из статусов, – сказал Хадас как-то Самму Аргедасу, – а вы не опасаетесь, что охрана может запомнить ваши слова и, не дай бог, довести их до одного из помощников?
Самму Аргедас посмотрел на Кьюма с новым интересом.
– Они ничего не слышат, пилот. У меня в кармане звукоизолирующий противофазник с пятиметровым радиусом. К тому же, если я узнаю об их предательстве, они неминуемо попадут в лапы ДОВИ – отдела Добычи и Обработки Важной Информации, представляете, что там с ними сделают? – Статус Восемнадцать нехорошо осклабился.
Хадаса передернуло.
* * *
Они пришли к нему ночью. Может, это была по-настоящему и не ночь, все в этом мире давно-давно перепуталось, однако Хадас спал. Разбудили его, как всегда, без церемоний. Прибывших было трое, двоих из них Хадас ранее в глаза не видел. Ему сцепили руки и приструнили к стене. Спросонья он уже ожидал худшего, но все ограничилось разговором.
– Военный преступник Хадас Кьюм, бывший корвет-капитан космофлота планеты Земля, бомбардировочного звена «Фенрир»? – спросил хорошо одетый неизвестный тихим, шелестящим голосом.
– Я уже отвечал, что не являюсь пилотом бомбардировщика, я летал на разведчике, – привычно соврал Хадас, ожидая избиения.
– Разницы нет, офицер, дело вот в чем, – придвинулся к нему незнакомец. – Вам нравится ваша теперешняя жизнь?
– Нет, она мне не слишком нравится, но бывает хуже, – философски заметил Хадас и выжал из себя улыбочку.
– Есть две возможности, Кьюм, – сказал незнакомец и уставился ему в глаза не мигая. – Выбрать ту или другую – зависит от вас. В случае согласия – вы приносите пользу и себе и всему нашему народу, а может, даже вашему. За выполнение нашей просьбы вы получите повышение минимум на пять статусов сразу и очень быстрое продвижение в дальнейшем, вы попадете в наш круг. В случае неудачи по не зависящим от вас причинам я гарантирую вам быструю смерть. При отказе я обещаю вам мучения величайшей тяжести и длительности. Варианта, оставляющего все как есть, я вам не предлагаю – его нет. Дело за вами. Подумайте с часик, а чтобы вам лучше решалось, с вами побеседует мой статус Четыре. – Он кивнул на стоящего за спиной не слишком одетого хмурого человека и исчез.
Хадас думал, что теперь его отцепят, но не тут-то было. Он почувствовал, что здесь что-то не так, и оказался прав. Хмурый человек придвинулся. Хадас с опаской посмотрел ему в лицо и тут же получил удар в солнечное сплетение. В глазах потемнело, и боль ударила в мозг, подавляя мыслящие функции. Потом все повторилось. Так продолжалось долго. Хмурый бил умело, в разные места, но следов не оставалось. Когда появился главный незнакомец, Хадас был едва жив.
15 
